sugar and spice and everything nice
Меня вообще все время интересовала связь Такаразуки с историей Японии, то, как отражалась на ней история - но особенно Вторая мировая. Очень уж контрастно это по ощущениям - кошмар этой войны и блестящий мир Такаразуки.
Впрочем, не такой уж блестящий: вот как они тогда выглядели. Это сорок третий год, такаразины выступают перед войсками.
В общем, это присказка, а сказка в том, что иногда все же доходит информация о том, _как_ оно было - как жили, что думали... В 1976 году издательство Asahi Shimbun выпустило книгу Oh Takarazuka, 60 Years: From Domburako to Berubara, в которую вошли коротенькие воспоминания звезд прошлого в рубрике "Такаразука и я". Джен (ekusudei) некоторые из них перевела на английский, а я, соответственно, кое-что из тридцатых-сороковых перевела на русский. Джен просила предупредить читателей, что в ее переводе с японского могут быть ошибки и неточности.
Отова Нобуко:
В детстве я была слабенькая, так что когда я внезапно объявила, что хочу поступить в Такаразуку, мой отец был поражен и выступил против этого. Тогда был золотой век Такаразуки, многие хотели поступить, так что непохоже было, чтоб я на тот момент могла пройти.
Отец знал, что я не склонна его слушать, так что он мне сказал, что если я сдам экзамены, он разрешит мне учиться.
Смотреть результаты экзамена я пошла одна. Если окажется, что я прошла, я должна была позвонить домой. Сердце у меня отчаянно стучало, когда я увидела свой номер на доске с результатами, и моя радость была… Именно в тот момент решилась вся моя будущая судьба.
Я не жалею о тринадцати годах, которые провела в Такаразуке. Каждый день у нас были суровые занятия, и в отличие от тех, кто заболел и ушел в отставку, или тех, кого испугали тяготы и кто отправился домой, я закалилась и стала абсолютно здоровой. Наверное, все дело было в том, что я любила петь и танцевать.
До того, как я получила роль, я от всей души поднимала ноги в такт вместе со всеми; танцы в линию – это было очень весело. Возвращаясь домой с репетиций, заходя с друзьями поесть в лавку с ананмицу или окономияки, я была счастлива.
Началась война на Тихом океане (1941), и с рюкзаками на спине мы зашагали в военные лагеря, на заводы и в деревни, устраивать там представления для воодушевления народа. Нас привозили в грузовиках, а потом еще надо было многие мили шагать по сельским дорогам. Это было трудно, но молодость отгоняет такие заботы, так что у меня не осталось мучительных воспоминаний. Только иногда во время воздушных налетов, когда мы разбегались по сторонам и прятались, и из бомбоубежища слышали звуки падающих неподалеку бомб, я со страхом думала, что это конец. Война – это ужасно.
Во время войны флот конфисковал Большой театр, и воодушевляющие представления мы репетировали в здании, которое когда-то было танцевальным залом. Когда война закончилась, я очень радовалась тому, что теперь можно будет снова выступать в любимом Большом театре, но потом его конфисковала американская оккупационная армия. Так что мы выступали в крошечном кинотеатре перед Большим театром или в кинозалах в Осаке и Кобе. Примерно в это время мне неожиданно повезло.
Поскольку во время войны многие заметные мусумэяку ушли в отставку, вместо них выбрали нас. Когда Большой театр вернули Такаразуке, мне тоже было позволено занять место в первом ряду мусумэяку. Тогда-то и начались истинные мучения моих лет в Такаразуке. Я никогда не ожидала, что дилетантке вроде меня достанется такая большая роль, и всего месяц на репетиции, так что после окончания репетиций я оставалась, когда все уходили, и репетировала, пока не стемнеет.
Моя партнерша была старше меня по стажу, и Касугано-сан была со мной очень сурова, я и не помню, сколько раз я плакала украдкой. Но Касугано-сан была терпелива и хорошо меня обучила. Как и Такаразука, она принесла мне благо, которое я никогда не забуду.
Я думаю, что если такому неумелому человеку, как я, каким-то образом было позволено заниматься этой работой по сей день, то этим я обязана закалке, полученной в Такаразуке. Мои радости и печали, и мои тяжелые воспоминания тоже, все это слилось в слове «Такаразука».
Любопытное примечание.
Отова Нобуко дебютировала в 1939 году (в 15 лет), а в 1950 году ушла в отставку. После отставки много играла в кино и на телевидении, вот тут - www.kinopoisk.ru/name/334389/ - есть список ее ролей. Умерла она в 1994 году.
В этой записи о Касугано Ятиё есть фотографии – и даже видео, если суметь разглядеть, что там происходит – ее с Отова Нобуко. Первая голден-комби Такаразуки!
А вот фотографии Отова Нобуко отдельно.
Впрочем, не такой уж блестящий: вот как они тогда выглядели. Это сорок третий год, такаразины выступают перед войсками.
В общем, это присказка, а сказка в том, что иногда все же доходит информация о том, _как_ оно было - как жили, что думали... В 1976 году издательство Asahi Shimbun выпустило книгу Oh Takarazuka, 60 Years: From Domburako to Berubara, в которую вошли коротенькие воспоминания звезд прошлого в рубрике "Такаразука и я". Джен (ekusudei) некоторые из них перевела на английский, а я, соответственно, кое-что из тридцатых-сороковых перевела на русский. Джен просила предупредить читателей, что в ее переводе с японского могут быть ошибки и неточности.
Отова Нобуко:
В детстве я была слабенькая, так что когда я внезапно объявила, что хочу поступить в Такаразуку, мой отец был поражен и выступил против этого. Тогда был золотой век Такаразуки, многие хотели поступить, так что непохоже было, чтоб я на тот момент могла пройти.
Отец знал, что я не склонна его слушать, так что он мне сказал, что если я сдам экзамены, он разрешит мне учиться.
Смотреть результаты экзамена я пошла одна. Если окажется, что я прошла, я должна была позвонить домой. Сердце у меня отчаянно стучало, когда я увидела свой номер на доске с результатами, и моя радость была… Именно в тот момент решилась вся моя будущая судьба.
Я не жалею о тринадцати годах, которые провела в Такаразуке. Каждый день у нас были суровые занятия, и в отличие от тех, кто заболел и ушел в отставку, или тех, кого испугали тяготы и кто отправился домой, я закалилась и стала абсолютно здоровой. Наверное, все дело было в том, что я любила петь и танцевать.
До того, как я получила роль, я от всей души поднимала ноги в такт вместе со всеми; танцы в линию – это было очень весело. Возвращаясь домой с репетиций, заходя с друзьями поесть в лавку с ананмицу или окономияки, я была счастлива.
Началась война на Тихом океане (1941), и с рюкзаками на спине мы зашагали в военные лагеря, на заводы и в деревни, устраивать там представления для воодушевления народа. Нас привозили в грузовиках, а потом еще надо было многие мили шагать по сельским дорогам. Это было трудно, но молодость отгоняет такие заботы, так что у меня не осталось мучительных воспоминаний. Только иногда во время воздушных налетов, когда мы разбегались по сторонам и прятались, и из бомбоубежища слышали звуки падающих неподалеку бомб, я со страхом думала, что это конец. Война – это ужасно.
Во время войны флот конфисковал Большой театр, и воодушевляющие представления мы репетировали в здании, которое когда-то было танцевальным залом. Когда война закончилась, я очень радовалась тому, что теперь можно будет снова выступать в любимом Большом театре, но потом его конфисковала американская оккупационная армия. Так что мы выступали в крошечном кинотеатре перед Большим театром или в кинозалах в Осаке и Кобе. Примерно в это время мне неожиданно повезло.
Поскольку во время войны многие заметные мусумэяку ушли в отставку, вместо них выбрали нас. Когда Большой театр вернули Такаразуке, мне тоже было позволено занять место в первом ряду мусумэяку. Тогда-то и начались истинные мучения моих лет в Такаразуке. Я никогда не ожидала, что дилетантке вроде меня достанется такая большая роль, и всего месяц на репетиции, так что после окончания репетиций я оставалась, когда все уходили, и репетировала, пока не стемнеет.
Моя партнерша была старше меня по стажу, и Касугано-сан была со мной очень сурова, я и не помню, сколько раз я плакала украдкой. Но Касугано-сан была терпелива и хорошо меня обучила. Как и Такаразука, она принесла мне благо, которое я никогда не забуду.
Я думаю, что если такому неумелому человеку, как я, каким-то образом было позволено заниматься этой работой по сей день, то этим я обязана закалке, полученной в Такаразуке. Мои радости и печали, и мои тяжелые воспоминания тоже, все это слилось в слове «Такаразука».
Любопытное примечание.
Отова Нобуко дебютировала в 1939 году (в 15 лет), а в 1950 году ушла в отставку. После отставки много играла в кино и на телевидении, вот тут - www.kinopoisk.ru/name/334389/ - есть список ее ролей. Умерла она в 1994 году.
В этой записи о Касугано Ятиё есть фотографии – и даже видео, если суметь разглядеть, что там происходит – ее с Отова Нобуко. Первая голден-комби Такаразуки!
А вот фотографии Отова Нобуко отдельно.
-
-
14.10.2012 в 00:47-
-
14.10.2012 в 00:52