sugar and spice and everything nice
В сорок четвертом году, едва только освободили Ленинград, стали создавать музей памяти блокады. Это был, конечно, прежде всего военный музей, туда отдавали военную технику, сражавшуюся с фронта - но были там и документы, дневники...
В сорок девятом музей уничтожили. Слишком громко прозвучала слава города, слишком трагична была история его жертв, слишком большой авторитет получили руководители города - начиналось "ленинградское дело", и музей стал его жертвой. "Откуда вы набрали такие ужасы? Были, конечно, подобные единичные случаи, но они не типичны. Были временные трудности. Их переживал весь советский народ. Изоляции Ленинграда не было. Страна была с вами. Товарищ Сталин был с вами," - сказали работникам музея.
Мы вчера ходили на лекцию об этом, и лекция была не то чтобы очень неожиданная для любого, кто хоть как-то интересовался историей блокады - много общих материалов - но из-за лекции я нашла интервью с Ниной Нониной, экскурсоводом того музея.
newswe.com/index.php?go=Pages&in=view&id=6797
Интервью 2014 года - о семье, о блокаде, о музее. Она написала книгу "Реквием музею", но книга вышла в Израиле маленьким тиражом - не представляю, как ее найти.
... и еще в интервью - об Ольге Берггольц. Я вспомнила - я уже слышала про Нину Нонину. Брат Нины погиб во время операций по окончательному снятию блокады, и она, потрясенная, пришла к Берггольц и попросила написать о нем стихи.
Берггольц написала. Вот эта поэма: blokada.otrok.ru/po/poetry42.htm
... Не все имена поколенье запомнит.
Но в тот исступленный, клокочущий полдень
безусый мальчишка, гвардеец и школьник,
поднялся - и цепи штурмующих поднял.
Он знал, что такое Воронья гора.
Он встал и шепнул, а не крикнул: - Пора!
Он полз и бежал, распрямлялся и гнулся,
он звал, и хрипел, и карабкался в гору,
он первым взлетел на нее, обернулся
и ахнул, увидев открывшийся город!
И, может быть, самый счастливый на свете,
всей жизнью в тот миг торжествуя победу,-
он смерти мгновенной своей не заметил,
ни страха, ни боли ее не изведав.
Он падал лицом к Ленинграду. Он падал,
а город стремительно мчался навстречу...
...Впервые за долгие годы снаряды
на улицы к нам не ложились в тот вечер.
И звезды мерцали, как в детстве, отрадно
над городом темным, уставшим от бедствий...
- Как тихо сегодня у нас в Ленинграде,-
сказала сестра и уснула, как в детстве.
...
...Девочка, в январские морозы
прибегавшая ко мне домой,-
вот - прими печаль мою и слезы,
реквием несовершенный мой.
В сорок девятом музей уничтожили. Слишком громко прозвучала слава города, слишком трагична была история его жертв, слишком большой авторитет получили руководители города - начиналось "ленинградское дело", и музей стал его жертвой. "Откуда вы набрали такие ужасы? Были, конечно, подобные единичные случаи, но они не типичны. Были временные трудности. Их переживал весь советский народ. Изоляции Ленинграда не было. Страна была с вами. Товарищ Сталин был с вами," - сказали работникам музея.
Мы вчера ходили на лекцию об этом, и лекция была не то чтобы очень неожиданная для любого, кто хоть как-то интересовался историей блокады - много общих материалов - но из-за лекции я нашла интервью с Ниной Нониной, экскурсоводом того музея.
newswe.com/index.php?go=Pages&in=view&id=6797
Интервью 2014 года - о семье, о блокаде, о музее. Она написала книгу "Реквием музею", но книга вышла в Израиле маленьким тиражом - не представляю, как ее найти.
... и еще в интервью - об Ольге Берггольц. Я вспомнила - я уже слышала про Нину Нонину. Брат Нины погиб во время операций по окончательному снятию блокады, и она, потрясенная, пришла к Берггольц и попросила написать о нем стихи.
Берггольц написала. Вот эта поэма: blokada.otrok.ru/po/poetry42.htm
... Не все имена поколенье запомнит.
Но в тот исступленный, клокочущий полдень
безусый мальчишка, гвардеец и школьник,
поднялся - и цепи штурмующих поднял.
Он знал, что такое Воронья гора.
Он встал и шепнул, а не крикнул: - Пора!
Он полз и бежал, распрямлялся и гнулся,
он звал, и хрипел, и карабкался в гору,
он первым взлетел на нее, обернулся
и ахнул, увидев открывшийся город!
И, может быть, самый счастливый на свете,
всей жизнью в тот миг торжествуя победу,-
он смерти мгновенной своей не заметил,
ни страха, ни боли ее не изведав.
Он падал лицом к Ленинграду. Он падал,
а город стремительно мчался навстречу...
...Впервые за долгие годы снаряды
на улицы к нам не ложились в тот вечер.
И звезды мерцали, как в детстве, отрадно
над городом темным, уставшим от бедствий...
- Как тихо сегодня у нас в Ленинграде,-
сказала сестра и уснула, как в детстве.
...
...Девочка, в январские морозы
прибегавшая ко мне домой,-
вот - прими печаль мою и слезы,
реквием несовершенный мой.