sugar and spice and everything nice
Автор по-прежнему Мастер Эрестор, перевод по-прежнему мой, пэйринг Глорфиндель/Эрестор, ворнинги - АУ, юмор и, кто еще не догадался, беременные эльфы сомнительной половой принадлежности - впрочем, об этом под морем... Начало здесь: http://www.diary.ru/~not-really-an-...;postid=5311062, продолжение здесь: http://www.diary.ru/~not-really-an-...;postid=5407996
читать дальшеЯ вытер слезы, обругал сам себя за глупость и надел мантию, чтобы спуститься в кухню, в надежде, что у шеф-повара где-то была припрятана банка с деликатесом, которого мне так не хватало.
В кухне я обшарил все шкафы и полки, но все было напрасно. Там были соленые языки ящериц, ветчина из варга и консервированные цветы маллорна, но маринованных лягушачьих лапок я не нашел ни баночки. Неужели против меня ополчился весь мир?
Теперь меня всерьез охватило отчаяние.
Я сполз по стенке вниз, сел на кухонном полу и закрыл лицо руками, плача как эльфенок — это я-то, Эрестор, главный советник лорда Элронда, когда-то великий и внушающий страх воин, обладатель репутации хитрого эльфа, с которым лучше не связываться.
Это было позорище.
Я превратился в позорище.
— Вот, возьми, — сказал низкий хрипловатый голос, и когда я поднял опухшие глаза, то увидел, как Кролик протягивает мне… ЛЯГУШАЧЬИ ЛАПКИ!
Слезы мои немедленно высохли. Я схватил банку, сорвал с нее крышку, выловил кусочек мяса, и, засунув его в рот без особых церемоний, немедленно почувствовал себя лучше.
Кролик сел напротив меня, сверкая желтыми глазами, и только тогда я осозал, насколько все это было странно: Кролик не только зашел в дом и показался мне на глаза, но и заговорил со мной — и наверняка ведь он не ходит все время с банкой маринованных лягушачьих лапок?
Он смотрел, как я облизываю пальцы, не упуская ни одной детали моей внешности, и время от времени втягивал носом воздух будто животное, идущее по следу.
Когда я жевал уже третью лягушачью лапку, он сказал:
— Ты ждешь ребенка.
Это было утверждение, а не вопрос. Я уронил лапку и уставился на него.
— А ты откуда знаешь? Я сам только что узнал…
Кролик покачал головой.
— Я знаю. Я чувствую это по запаху.
Он снова втянул воздух носом.
— Твой запах изменился. — И снова: — Ты ждешь ребенка.
По его тону чувствовалось, что спорить бесполезно.
Я вздохнул.
— Да. Да, это правда. Я не знаю как, почему, и валар свидетели, я этого не хотел, но… — я прервался и почувствовал, как слезы снова текут ручьем.
Кролик снова покачал головой.
— Не надо слез. Ты ждешь ребенка, и это хорошо. Ты из моего рода, так что я за тобой посмотрю.
Его рода? О чем это он?
Я снова взглянул в его странные неэльфийские желтые глаза и неожиданно вспомнил рассказы прабабушки о ее пропавшем возлюбленном.
— Он был как дикарь, — говорила она нам снова и снова, — черноволосый и желтоглазый. Откуда он пришел и куда ушел, я так никогда и не узнала, но я его любила, и этого было достаточно.
Неужели… Нет. Нет, это было бы слишком уж странно. Я покачал головой.
Кролик слегка улыбнулся, будто прочитал мои мысли (я бы не стал утверждать, что он на это не способен).
— Нет, мы не настолько близкая родня. Но тем не менее мы одной крови. Эльфы могут считать, что мы ниже их, но мы больше.
Ага.
— И это «больше» включает в себя способность мужчины забеременеть сам того не зная и не желая?
Я уже начал говорить в рифму — плохой признак.
Кролик наклонил голову.
— Ты не хочешь ребенка?
Я рассмеялся, боюсь, что слегка истерически.
— Не хочу? Кролик! Я мужчина 6537 лет от роду! И воин — ну ладно, в последнее время только в теории, но все-таки — вынашивание детей самое немужское из всех возможных занятий, кроме разве что вышивки, и дети меня в лучшем случае раздражают и сбивают с толку, а перскпектива посвятить ближайшие пятьдесят лет присмотру за Глорфинделем-младшим, чтобы он ни во что не вляпался, меня АБСОЛЮТНО не радует!
Кролик встал.
— Со временем ты поймешь и примешь это, — сказал он и исчез.
Понятия не имею, куда он ушел, но через секунду его уже не было, а я сидел на полу, прижимая к груди банку с лягушачьими лапками, будто от этого зависела моя жизнь. Я никогда еще не чувствовал себя настолько одиноким.
* * *
Следующие три дня прошли без особых потрясений. Я заперся у себя в комнате поразмышлять о своей судьбе и погрузился в жалость к себе, поедая соленые языки варгов в шоколадном соусе.
Я предупредил Элладана и Элрохира, что вырежу *их* языки ржавым кинжалом и замариную в уксусе и королевском листе, если они хоть кому-нибудь заикнутся о случившемся, и они оба поклялись всем самым дорогим, что их уста были на замке.
— Я буду нем как могила, — торжественно заявил Элладан.
— Тогда твое кладбище будет главным рассадником сплетен, — язвительно заметил Элладан.
О Элберет.
Каждое утро у порога своей комнаты я находил банку маринованных лягушачьих лапок, и предполагал, что это Кролик приносил мне дары. Но видеть его я ни разу не видел — он вообще редко показывался, так редко, что поначалу некоторые стражники считали, что Халдиру пригрезился возлюбленный, которого он все время поминал. Они неохотно признали существование Кролика только с рождением Ежевики.
Такова уж природа эльфов: они любят сомневаться.
К концу третьего дня я стоптал ковер в комнате, бесконечно ходя взад-впереж — как сообщить новость Глорфинделю? Элронд был в отъезде, и мне не у кого было спросить совета. Послать гонца к Арвен, чтобы спросить, как она сообщила Арагорну, что он будет отцом, тоже не годилось. Но способ, наверное, был неплохой — Эстель устроил вечеринку, которая началась в понедельник, а закончилась утром в субботу, и все в Гондоре были пьяны как гномы. Я-то знаю — я там был, и мне пришлось в четыре утра вылавливать Глорфинделя из пруда и тащить его в нашу спальню, пока он во все горло распевал «Знавал я девчонку из Лихолесья».
Да, незабываемое событие.
Я даже набросал короткую речь, но она больше напоминала объявление войны, чем объявление отцовства, так что я наконец-то бросил это дело и решил отдаться на волю событий, рационально и спокойно справляясь с событиями по мере их наступления. Не стоит переходить через мост, который еще не построили, как говаривала моя мама.
Единственная проблема была в том, что спокойствие и рациональность у меня не получались — я был издерган и на взводе, не переставал грызть ногти и рвать свиток за свитком на мелкие кусочки, которые скоро усеяли пол вокруг моего стола. Я откинулся в кресле, покачал головой и посмотрел на беспорядок.
— Просто замечательно, — сказал я Глорфинклю, мрачно пытаясь сострить, — по крайней мере конфетти для парада по случаю великого события у нас уже есть.
Вместо ответа ворон кое-что уронил — как всегда, ему не требовалось слов, чтобы высказаться.
* * *
Должно быть, я уснул, потому что Фин зашел в комнату, а я и не заметил. Он с улыбкой наклонился надо мной.
— Смотри кто пришел, любимый, — сказал он с усмешкой и обнял меня, приподнимая с кресла. Как же я тосковал по этому ощущению — тосковал по нему Я вдруг осознал, какой важной частью моей жизни он стал.
Фин страстно поцеловал меня и, поставив обратно на пол, спросил:
— Ну как, красавец, соскучился по мне?
Я слабо усмехнулся.
— Вовсе нет.
— О Элберет, какая ужасная встреча мне уготовлена — ты еще скажешь, что обед не готов, и туники мои ты тоже не погладил?
— Конечно нет.
— Тогда, любовь моя, придется наказать тебя как минимум двумя часами незабываемого секса.
Он снова обнял меня, сбрасывая плащ, и усмехнулся.
— Знаешь, Эрестор, странностям Элладана нет предела. Ты и представить себе не можешь, что он теперь выдумал.
Да неужели?
— И что же он выдумал? — спросил я, чувствуя растущие подозрения.
Фин прямо-таки хихикнул и расстегнул пояс, снимая меч.
— Посмеялся я на славу — он спросил меня, что я думаю насчет твоей беременности!
Тут Фин расхохотался, а я не стал его прерывать — пока он смеялся, мне не надо было отвечать ни на какие вопросы.
Смеялся Фин долго, и наконец, утирая глаза, спросил, глядя на мое серьезное лицо:
— Разве это не уморительно?
Я собрался с духом, глубоко вздохнул и ответил:
— Нет, Фин, мне так не кажется.
Он озадаченно посмотрел на меня, но я не позволил себя перебить — я должен был все сказать. Прямо сейчас.
— Элладан говорил правду. Я и правда жду ребенка — похоже, я в дальнем родстве с Кроликом, так что эльф я тот еще и родословная моя окончательно запуталась, и похоже, я могу иметь детей, а я и не знал, так что прости, я правда не знал, и что нам теперь делать?
Я нес чепуху и сам это знал. Эта речь была явно недостойна опытного советника и дипломата, но ведь Глорфиндель меня поймет?
Свет моей жизни стоял неподвижно и просто смотрел на меня. На лице его не было заметно никаких эмоций — он выглядел так, будто я ему сказал, что белье принесли из стирки, или что солнце выглянуло.
— Фин, я понимаю, что ты расстроен, но пожалуйста… — начал я, но Фин меня оборвал.
— Этого не может быть, Эрестор. Я… я этого не хочу.
— Ты этого не хочешь? Но Фин… — беспомощно запротестовал я.
— Нет. Нет, это невозможно, — пробормотал он, скорее самому себе чем мне.
читать дальшеЯ вытер слезы, обругал сам себя за глупость и надел мантию, чтобы спуститься в кухню, в надежде, что у шеф-повара где-то была припрятана банка с деликатесом, которого мне так не хватало.
В кухне я обшарил все шкафы и полки, но все было напрасно. Там были соленые языки ящериц, ветчина из варга и консервированные цветы маллорна, но маринованных лягушачьих лапок я не нашел ни баночки. Неужели против меня ополчился весь мир?
Теперь меня всерьез охватило отчаяние.
Я сполз по стенке вниз, сел на кухонном полу и закрыл лицо руками, плача как эльфенок — это я-то, Эрестор, главный советник лорда Элронда, когда-то великий и внушающий страх воин, обладатель репутации хитрого эльфа, с которым лучше не связываться.
Это было позорище.
Я превратился в позорище.
— Вот, возьми, — сказал низкий хрипловатый голос, и когда я поднял опухшие глаза, то увидел, как Кролик протягивает мне… ЛЯГУШАЧЬИ ЛАПКИ!
Слезы мои немедленно высохли. Я схватил банку, сорвал с нее крышку, выловил кусочек мяса, и, засунув его в рот без особых церемоний, немедленно почувствовал себя лучше.
Кролик сел напротив меня, сверкая желтыми глазами, и только тогда я осозал, насколько все это было странно: Кролик не только зашел в дом и показался мне на глаза, но и заговорил со мной — и наверняка ведь он не ходит все время с банкой маринованных лягушачьих лапок?
Он смотрел, как я облизываю пальцы, не упуская ни одной детали моей внешности, и время от времени втягивал носом воздух будто животное, идущее по следу.
Когда я жевал уже третью лягушачью лапку, он сказал:
— Ты ждешь ребенка.
Это было утверждение, а не вопрос. Я уронил лапку и уставился на него.
— А ты откуда знаешь? Я сам только что узнал…
Кролик покачал головой.
— Я знаю. Я чувствую это по запаху.
Он снова втянул воздух носом.
— Твой запах изменился. — И снова: — Ты ждешь ребенка.
По его тону чувствовалось, что спорить бесполезно.
Я вздохнул.
— Да. Да, это правда. Я не знаю как, почему, и валар свидетели, я этого не хотел, но… — я прервался и почувствовал, как слезы снова текут ручьем.
Кролик снова покачал головой.
— Не надо слез. Ты ждешь ребенка, и это хорошо. Ты из моего рода, так что я за тобой посмотрю.
Его рода? О чем это он?
Я снова взглянул в его странные неэльфийские желтые глаза и неожиданно вспомнил рассказы прабабушки о ее пропавшем возлюбленном.
— Он был как дикарь, — говорила она нам снова и снова, — черноволосый и желтоглазый. Откуда он пришел и куда ушел, я так никогда и не узнала, но я его любила, и этого было достаточно.
Неужели… Нет. Нет, это было бы слишком уж странно. Я покачал головой.
Кролик слегка улыбнулся, будто прочитал мои мысли (я бы не стал утверждать, что он на это не способен).
— Нет, мы не настолько близкая родня. Но тем не менее мы одной крови. Эльфы могут считать, что мы ниже их, но мы больше.
Ага.
— И это «больше» включает в себя способность мужчины забеременеть сам того не зная и не желая?
Я уже начал говорить в рифму — плохой признак.
Кролик наклонил голову.
— Ты не хочешь ребенка?
Я рассмеялся, боюсь, что слегка истерически.
— Не хочу? Кролик! Я мужчина 6537 лет от роду! И воин — ну ладно, в последнее время только в теории, но все-таки — вынашивание детей самое немужское из всех возможных занятий, кроме разве что вышивки, и дети меня в лучшем случае раздражают и сбивают с толку, а перскпектива посвятить ближайшие пятьдесят лет присмотру за Глорфинделем-младшим, чтобы он ни во что не вляпался, меня АБСОЛЮТНО не радует!
Кролик встал.
— Со временем ты поймешь и примешь это, — сказал он и исчез.
Понятия не имею, куда он ушел, но через секунду его уже не было, а я сидел на полу, прижимая к груди банку с лягушачьими лапками, будто от этого зависела моя жизнь. Я никогда еще не чувствовал себя настолько одиноким.
* * *
Следующие три дня прошли без особых потрясений. Я заперся у себя в комнате поразмышлять о своей судьбе и погрузился в жалость к себе, поедая соленые языки варгов в шоколадном соусе.
Я предупредил Элладана и Элрохира, что вырежу *их* языки ржавым кинжалом и замариную в уксусе и королевском листе, если они хоть кому-нибудь заикнутся о случившемся, и они оба поклялись всем самым дорогим, что их уста были на замке.
— Я буду нем как могила, — торжественно заявил Элладан.
— Тогда твое кладбище будет главным рассадником сплетен, — язвительно заметил Элладан.
О Элберет.
Каждое утро у порога своей комнаты я находил банку маринованных лягушачьих лапок, и предполагал, что это Кролик приносил мне дары. Но видеть его я ни разу не видел — он вообще редко показывался, так редко, что поначалу некоторые стражники считали, что Халдиру пригрезился возлюбленный, которого он все время поминал. Они неохотно признали существование Кролика только с рождением Ежевики.
Такова уж природа эльфов: они любят сомневаться.
К концу третьего дня я стоптал ковер в комнате, бесконечно ходя взад-впереж — как сообщить новость Глорфинделю? Элронд был в отъезде, и мне не у кого было спросить совета. Послать гонца к Арвен, чтобы спросить, как она сообщила Арагорну, что он будет отцом, тоже не годилось. Но способ, наверное, был неплохой — Эстель устроил вечеринку, которая началась в понедельник, а закончилась утром в субботу, и все в Гондоре были пьяны как гномы. Я-то знаю — я там был, и мне пришлось в четыре утра вылавливать Глорфинделя из пруда и тащить его в нашу спальню, пока он во все горло распевал «Знавал я девчонку из Лихолесья».
Да, незабываемое событие.
Я даже набросал короткую речь, но она больше напоминала объявление войны, чем объявление отцовства, так что я наконец-то бросил это дело и решил отдаться на волю событий, рационально и спокойно справляясь с событиями по мере их наступления. Не стоит переходить через мост, который еще не построили, как говаривала моя мама.
Единственная проблема была в том, что спокойствие и рациональность у меня не получались — я был издерган и на взводе, не переставал грызть ногти и рвать свиток за свитком на мелкие кусочки, которые скоро усеяли пол вокруг моего стола. Я откинулся в кресле, покачал головой и посмотрел на беспорядок.
— Просто замечательно, — сказал я Глорфинклю, мрачно пытаясь сострить, — по крайней мере конфетти для парада по случаю великого события у нас уже есть.
Вместо ответа ворон кое-что уронил — как всегда, ему не требовалось слов, чтобы высказаться.
* * *
Должно быть, я уснул, потому что Фин зашел в комнату, а я и не заметил. Он с улыбкой наклонился надо мной.
— Смотри кто пришел, любимый, — сказал он с усмешкой и обнял меня, приподнимая с кресла. Как же я тосковал по этому ощущению — тосковал по нему Я вдруг осознал, какой важной частью моей жизни он стал.
Фин страстно поцеловал меня и, поставив обратно на пол, спросил:
— Ну как, красавец, соскучился по мне?
Я слабо усмехнулся.
— Вовсе нет.
— О Элберет, какая ужасная встреча мне уготовлена — ты еще скажешь, что обед не готов, и туники мои ты тоже не погладил?
— Конечно нет.
— Тогда, любовь моя, придется наказать тебя как минимум двумя часами незабываемого секса.
Он снова обнял меня, сбрасывая плащ, и усмехнулся.
— Знаешь, Эрестор, странностям Элладана нет предела. Ты и представить себе не можешь, что он теперь выдумал.
Да неужели?
— И что же он выдумал? — спросил я, чувствуя растущие подозрения.
Фин прямо-таки хихикнул и расстегнул пояс, снимая меч.
— Посмеялся я на славу — он спросил меня, что я думаю насчет твоей беременности!
Тут Фин расхохотался, а я не стал его прерывать — пока он смеялся, мне не надо было отвечать ни на какие вопросы.
Смеялся Фин долго, и наконец, утирая глаза, спросил, глядя на мое серьезное лицо:
— Разве это не уморительно?
Я собрался с духом, глубоко вздохнул и ответил:
— Нет, Фин, мне так не кажется.
Он озадаченно посмотрел на меня, но я не позволил себя перебить — я должен был все сказать. Прямо сейчас.
— Элладан говорил правду. Я и правда жду ребенка — похоже, я в дальнем родстве с Кроликом, так что эльф я тот еще и родословная моя окончательно запуталась, и похоже, я могу иметь детей, а я и не знал, так что прости, я правда не знал, и что нам теперь делать?
Я нес чепуху и сам это знал. Эта речь была явно недостойна опытного советника и дипломата, но ведь Глорфиндель меня поймет?
Свет моей жизни стоял неподвижно и просто смотрел на меня. На лице его не было заметно никаких эмоций — он выглядел так, будто я ему сказал, что белье принесли из стирки, или что солнце выглянуло.
— Фин, я понимаю, что ты расстроен, но пожалуйста… — начал я, но Фин меня оборвал.
— Этого не может быть, Эрестор. Я… я этого не хочу.
— Ты этого не хочешь? Но Фин… — беспомощно запротестовал я.
— Нет. Нет, это невозможно, — пробормотал он, скорее самому себе чем мне.
@темы: фэн-переводы, Толкиен
-
-
22.06.2005 в 09:43-
-
22.06.2005 в 11:22-
-
23.06.2005 в 11:00а нервишки ему предстоит себе потрепать изрядно...
И не только себе, так ведь?
-
-
23.06.2005 в 22:35