sugar and spice and everything nice
Это старый фик, так что заглядывать под кат не стоит - просто я все время теряю на него ссылку, так что пусть для порядку здесь полежит.
Автор: Таэлле
Название: Предчувствие весны
Фэндом: Фрутс Баскет
Пэйринг: Хатори/Аямэ
Рейтинг: PG
Бета: swallow.
Написано на фест редких фэндомов когда-то, где-то и для кого-то.
читать дальшеПредчувствие весны
Жизнь Сома Айяме шла по плану, хотя большинство его родственников и знакомых очень удивились бы, узнав об этом. Строить планы значило ждать изменений к лучшему, а Айяме всегда был оптимистом. Ну, почти всегда. Планы Айяме строил часто и, как правило, с успехом их реализовал. Эти планы на будущее были его секретом; пусть обычно Айяме особенно не старался иметь секреты — он предпочитал открыто объявлять миру, кто он есть, — но этот секрет ему нравился. Всегда лучше, когда люди не знают, чего от тебя ждать; главное, чтобы ты сам это знал.
Конечно, он не всегда сам знал, что делает. Айяме долго жил на одних инстинктах, и инстинкты срабатывали совсем неплохо. Только когда он оглянулся и осознал, что потерял брата — а ведь, казалось бы, он просто был собой, что могло пойти не так? — Айяме понял: надо остановиться и подумать. И распланировать, что делать дальше. Ведь так на его месте поступил бы Хатори, правда?
Да, с планами оказалось приятнее — можно было получать удовольствие, строя их, а потом еще одно — выполняя. А планы Айяме обычно выполнялись — все, кроме двух, самых старых и самых важных.
Айяме вздохнул и пожалел себя — совсем чуть-чуть, а потом прогнал эту жалость подальше и улыбнулся.
— Опять планы строишь, — усмехнулся сидевший напротив Шигуре.
Шигуре про планы знал; но Шигуре вообще многое знал обо всех Сома — вынюхивать он умел, и умел держать то, что узнал, в секрете. Так что Айяме и возражать не стал, просто пожал плечами.
— Ты же знаешь, Гуре-сан, мой беспокойный дух никогда не дремлет, и в моем мозгу рождаются образы для новых замечательных костюмов…
Он почти ждал, что вот-вот Кё его перебьет, а Юки скривится, и… Айяме сам не заметил, как сбился и вздохнул. Юки и остальных дома не было — они уехали на школьную экскурсию, и он это прекрасно знал. Собственно, поэтому он и зашел к Шигуре.
— Знаю, — сказал Шигуре, согласно кивая, — но ты ведь не о костюмах сейчас думал, А-айя, признавайся. Ты же знаешь, я вижу тебя насквозь.
— Я могу только преклоняться перед мудростью Гуре-сан, — легко отозвался Айяме. — Я не всегда думаю только о костюмах, это верно. Мой мозг занимают и более возвышенные материи, чем выражение моего творческого дара…
— Юки или Хатори?
Айяме вздохнул.
— С Юки стало полегче. Ведь правда стало, Гуре-сан? Мне не показалось? Облегчи мои муки, скажи, прав ли я?
— Ты прав, друг мой, абсолютно прав, — Шигуре кивнул как раз с нужной долей торжественной важности. На Шигуре всегда можно было рассчитывать в таких вещах.
— Мне следует благодарить Хонда Тору, наверное. — В глубине души Айяме, конечно, был уязвлен; чужая девочка добилась от Юки большего, чем родной брат. Но он слишком устал от бесплодных попыток, так что необходимость благодарить Хонда Тору за то, что Юки стал терпимее, беспокоила его меньше, чем могла бы.
— Нам всем следует благодарить Хонда Тору, — сказал Шигуре почти рассеянно. — Так значит, Хатори… Тут тебе Хонда-сан не поможет, — сказал он, и скорчил гримасу. Очень многозначительную гримасу — за последние пятнадцать лет Айяме успел усвоить, что эта гримаса означала именно многозначительность.
— О, Гуре-сан, ты ранишь меня своими подозрениями, — привычно отозвался Айяме. Никого, кроме них двоих, в доме не было, так что разыгрывать спектакль было не перед кем, но он вдруг подумал, что сказать это спокойным голосом будет даже смешнее.
Шигуре усмехнулся и покачал головой, и они оба замолчали. С Шигуре иногда можно было и помолчать, не боясь, что тишина заполнится чем-то чужим и холодным. Шигуре такие вещи чувствовал даже лучше самого Айяме и всегда знал, как прогнать такую тишину.
С Шигуре вообще легко, подумал Айяме, слегка улыбнувшись. Но он ведь не любит легких путей, правда? Так легко было бы превратить их вечный спектакль в реальность… Шигуре бы согласился. Он все понимал, и у него были свои причины. Никто бы не удивился, и не было бы больше тишины и холода.
Или Мине, умница Мине, без которой столько планов пошло бы не так. Ее он тоже любил — любить Мине было легко, даже в оковах проклятия. Она тоже все понимала…
А Хатори не понимал. Хатори видел только то, что хотел видеть, как ни пытался Айяме до него достучаться, и мучил себя, а заодно и Айяме, который не знал, как ему помочь, потому что то, что Айяме мог сделать, Хатори не было нужно, и оставалось только ждать и продолжать в том же духе и делать то, что Хатори попросит, потому что как же иначе…
Айяме вздохнул.
— Ах, как жалостливо, А-айя, — почти пропел Шигуре, — я и сам сейчас заплачу. Или нет, лучше напишу про тебя роман. Под псевдонимом. Про великую трагическую страсть, и вечную преданность, и…
Тут, конечно, Айяме не мог не засмеяться.
— Пиши что хочешь, — сказал он наконец, все еще хихикая, — все равно так непохоже, что никто и не догадается.
— Непохоже, — легко согласился Шигуре, — совсем непохоже. Слушай, Айя, ты сам-то для себя определил, чего ты хочешь?
— Чтобы он наконец обратил на меня внимание, — мгновенно отозвался Айяме. — И не говори мне, что на меня невозможно не обратить внимания, я и сам это знаю. Но он ведь не меня видит, а мое поведение, или костюмы там, на которые, конечно, стоит посмотреть, но все же, ведь казалось бы…
— Да нет, — перебил его Шигуре. — Это ты мне рассказываешь, чего ты хочешь от него. А вот лично ты, для себя, чего хочешь добиться?
Айяме на мгновение задумался.
— Чтоб ему было… ну, поуютнее, что ли, — наконец сказал он медленно. — Глупо, наверное, Гуре, но этот его кабинет весь какой-то выстывший даже летом, и все вокруг него тоже так. Я хочу… чтобы мир вокруг него встал на место, понимаешь?
Он встряхнул головой, откидывая волосы за спину, и хохотнул.
— Даже для такой творческой натуры, как я, это чересчур поэтично, так, Гуре-сан?
— О, А-айя, я верю в беспредельность твоих талантов, — отозвался Шигуре без промедления. — Налить тебе чаю?
— Не стоит. — Айяме повел плечами и поерзал, устраиваясь поудобнее. — Я и так согрелся.
— Вот и хорошо, — заявил Шигуре. — Школьная экскурсия уже должна была закончиться, они скоро будут дома… — Незаконченная фраза словно повисла в воздухе.
Айяме закатил глаза.
— Неужели ты думаешь, что я боюсь собственного брата? — драматически воскликнул он, поднимаясь при этом на ноги.
— Твоего брата и я иногда боюсь, — усмехнулся Шигуре. — Иногда он мне напоминает Хатори, знаешь? Нет, ты, конечно, оставайся, если хочешь, ты же знаешь, я всегда тебе рад…
— Ладно, — вздохнул Айяме, — не будем торопиться. Пойду я…
Провожая его до порога, Шигуре вдруг сказал:
— Айя?
— Да?
— Ты бы зашел к нему как-нибудь вечером, когда устанешь хорошенько — до малоразговорчивости. Просто так, посидеть, составить компанию…
— Думаешь, что-нибудь изменится? — усмехнулся Айяме и, не дожидаясь ответа, заспешил прочь по аллее.
* * * * *
Не то чтобы он собирался опробовать план Шигуре… но почему бы и нет? Вряд ли он сможет расстроить или задеть Хатори больше обычного, решил Айяме через пару дней.
И, возможно, план даже сработал бы… если бы не неожиданное похолодание и снег с дождем, пошедший как раз вечером, когда Айяме решил пройти пешком до самой усадьбы.
Хатори обычно мало обращал внимания на то, холодно снаружи или жарко; вот и этим вечером он стоял под навесом на галерее и смотрел в сад. Он никого и ничего не ждал, но было так тихо, что шелест снега не помешал ему расслышать негромкий и чуть жалобный оклик откуда-то из окрестностей пруда.
— Тори-с-саан! Х-холодно…
Спустившись в сад, Хатори поднял с холодной земли замерзшую белую змею.
— И долго ты так полз? — спросил он, покачав головой.
— Х-холодно…
Хатори вздохнул, расстегнул пиджак, устраивая змею за пазухой, и направился к себе в кабинет. Уже в галерее Айяме перестал шипеть и положил голову ему на плечо. Надо будет достать для него запасной халат, подумал Хатори. У двери кабинета он остановился на мгновение, снова поглядев в сад. Там было все так же холодно и пусто, но почему-то знакомый вид с галереи показался Хатори неожиданно уютным.
Автор: Таэлле
Название: Предчувствие весны
Фэндом: Фрутс Баскет
Пэйринг: Хатори/Аямэ
Рейтинг: PG
Бета: swallow.
Написано на фест редких фэндомов когда-то, где-то и для кого-то.
читать дальшеПредчувствие весны
Жизнь Сома Айяме шла по плану, хотя большинство его родственников и знакомых очень удивились бы, узнав об этом. Строить планы значило ждать изменений к лучшему, а Айяме всегда был оптимистом. Ну, почти всегда. Планы Айяме строил часто и, как правило, с успехом их реализовал. Эти планы на будущее были его секретом; пусть обычно Айяме особенно не старался иметь секреты — он предпочитал открыто объявлять миру, кто он есть, — но этот секрет ему нравился. Всегда лучше, когда люди не знают, чего от тебя ждать; главное, чтобы ты сам это знал.
Конечно, он не всегда сам знал, что делает. Айяме долго жил на одних инстинктах, и инстинкты срабатывали совсем неплохо. Только когда он оглянулся и осознал, что потерял брата — а ведь, казалось бы, он просто был собой, что могло пойти не так? — Айяме понял: надо остановиться и подумать. И распланировать, что делать дальше. Ведь так на его месте поступил бы Хатори, правда?
Да, с планами оказалось приятнее — можно было получать удовольствие, строя их, а потом еще одно — выполняя. А планы Айяме обычно выполнялись — все, кроме двух, самых старых и самых важных.
Айяме вздохнул и пожалел себя — совсем чуть-чуть, а потом прогнал эту жалость подальше и улыбнулся.
— Опять планы строишь, — усмехнулся сидевший напротив Шигуре.
Шигуре про планы знал; но Шигуре вообще многое знал обо всех Сома — вынюхивать он умел, и умел держать то, что узнал, в секрете. Так что Айяме и возражать не стал, просто пожал плечами.
— Ты же знаешь, Гуре-сан, мой беспокойный дух никогда не дремлет, и в моем мозгу рождаются образы для новых замечательных костюмов…
Он почти ждал, что вот-вот Кё его перебьет, а Юки скривится, и… Айяме сам не заметил, как сбился и вздохнул. Юки и остальных дома не было — они уехали на школьную экскурсию, и он это прекрасно знал. Собственно, поэтому он и зашел к Шигуре.
— Знаю, — сказал Шигуре, согласно кивая, — но ты ведь не о костюмах сейчас думал, А-айя, признавайся. Ты же знаешь, я вижу тебя насквозь.
— Я могу только преклоняться перед мудростью Гуре-сан, — легко отозвался Айяме. — Я не всегда думаю только о костюмах, это верно. Мой мозг занимают и более возвышенные материи, чем выражение моего творческого дара…
— Юки или Хатори?
Айяме вздохнул.
— С Юки стало полегче. Ведь правда стало, Гуре-сан? Мне не показалось? Облегчи мои муки, скажи, прав ли я?
— Ты прав, друг мой, абсолютно прав, — Шигуре кивнул как раз с нужной долей торжественной важности. На Шигуре всегда можно было рассчитывать в таких вещах.
— Мне следует благодарить Хонда Тору, наверное. — В глубине души Айяме, конечно, был уязвлен; чужая девочка добилась от Юки большего, чем родной брат. Но он слишком устал от бесплодных попыток, так что необходимость благодарить Хонда Тору за то, что Юки стал терпимее, беспокоила его меньше, чем могла бы.
— Нам всем следует благодарить Хонда Тору, — сказал Шигуре почти рассеянно. — Так значит, Хатори… Тут тебе Хонда-сан не поможет, — сказал он, и скорчил гримасу. Очень многозначительную гримасу — за последние пятнадцать лет Айяме успел усвоить, что эта гримаса означала именно многозначительность.
— О, Гуре-сан, ты ранишь меня своими подозрениями, — привычно отозвался Айяме. Никого, кроме них двоих, в доме не было, так что разыгрывать спектакль было не перед кем, но он вдруг подумал, что сказать это спокойным голосом будет даже смешнее.
Шигуре усмехнулся и покачал головой, и они оба замолчали. С Шигуре иногда можно было и помолчать, не боясь, что тишина заполнится чем-то чужим и холодным. Шигуре такие вещи чувствовал даже лучше самого Айяме и всегда знал, как прогнать такую тишину.
С Шигуре вообще легко, подумал Айяме, слегка улыбнувшись. Но он ведь не любит легких путей, правда? Так легко было бы превратить их вечный спектакль в реальность… Шигуре бы согласился. Он все понимал, и у него были свои причины. Никто бы не удивился, и не было бы больше тишины и холода.
Или Мине, умница Мине, без которой столько планов пошло бы не так. Ее он тоже любил — любить Мине было легко, даже в оковах проклятия. Она тоже все понимала…
А Хатори не понимал. Хатори видел только то, что хотел видеть, как ни пытался Айяме до него достучаться, и мучил себя, а заодно и Айяме, который не знал, как ему помочь, потому что то, что Айяме мог сделать, Хатори не было нужно, и оставалось только ждать и продолжать в том же духе и делать то, что Хатори попросит, потому что как же иначе…
Айяме вздохнул.
— Ах, как жалостливо, А-айя, — почти пропел Шигуре, — я и сам сейчас заплачу. Или нет, лучше напишу про тебя роман. Под псевдонимом. Про великую трагическую страсть, и вечную преданность, и…
Тут, конечно, Айяме не мог не засмеяться.
— Пиши что хочешь, — сказал он наконец, все еще хихикая, — все равно так непохоже, что никто и не догадается.
— Непохоже, — легко согласился Шигуре, — совсем непохоже. Слушай, Айя, ты сам-то для себя определил, чего ты хочешь?
— Чтобы он наконец обратил на меня внимание, — мгновенно отозвался Айяме. — И не говори мне, что на меня невозможно не обратить внимания, я и сам это знаю. Но он ведь не меня видит, а мое поведение, или костюмы там, на которые, конечно, стоит посмотреть, но все же, ведь казалось бы…
— Да нет, — перебил его Шигуре. — Это ты мне рассказываешь, чего ты хочешь от него. А вот лично ты, для себя, чего хочешь добиться?
Айяме на мгновение задумался.
— Чтоб ему было… ну, поуютнее, что ли, — наконец сказал он медленно. — Глупо, наверное, Гуре, но этот его кабинет весь какой-то выстывший даже летом, и все вокруг него тоже так. Я хочу… чтобы мир вокруг него встал на место, понимаешь?
Он встряхнул головой, откидывая волосы за спину, и хохотнул.
— Даже для такой творческой натуры, как я, это чересчур поэтично, так, Гуре-сан?
— О, А-айя, я верю в беспредельность твоих талантов, — отозвался Шигуре без промедления. — Налить тебе чаю?
— Не стоит. — Айяме повел плечами и поерзал, устраиваясь поудобнее. — Я и так согрелся.
— Вот и хорошо, — заявил Шигуре. — Школьная экскурсия уже должна была закончиться, они скоро будут дома… — Незаконченная фраза словно повисла в воздухе.
Айяме закатил глаза.
— Неужели ты думаешь, что я боюсь собственного брата? — драматически воскликнул он, поднимаясь при этом на ноги.
— Твоего брата и я иногда боюсь, — усмехнулся Шигуре. — Иногда он мне напоминает Хатори, знаешь? Нет, ты, конечно, оставайся, если хочешь, ты же знаешь, я всегда тебе рад…
— Ладно, — вздохнул Айяме, — не будем торопиться. Пойду я…
Провожая его до порога, Шигуре вдруг сказал:
— Айя?
— Да?
— Ты бы зашел к нему как-нибудь вечером, когда устанешь хорошенько — до малоразговорчивости. Просто так, посидеть, составить компанию…
— Думаешь, что-нибудь изменится? — усмехнулся Айяме и, не дожидаясь ответа, заспешил прочь по аллее.
* * * * *
Не то чтобы он собирался опробовать план Шигуре… но почему бы и нет? Вряд ли он сможет расстроить или задеть Хатори больше обычного, решил Айяме через пару дней.
И, возможно, план даже сработал бы… если бы не неожиданное похолодание и снег с дождем, пошедший как раз вечером, когда Айяме решил пройти пешком до самой усадьбы.
Хатори обычно мало обращал внимания на то, холодно снаружи или жарко; вот и этим вечером он стоял под навесом на галерее и смотрел в сад. Он никого и ничего не ждал, но было так тихо, что шелест снега не помешал ему расслышать негромкий и чуть жалобный оклик откуда-то из окрестностей пруда.
— Тори-с-саан! Х-холодно…
Спустившись в сад, Хатори поднял с холодной земли замерзшую белую змею.
— И долго ты так полз? — спросил он, покачав головой.
— Х-холодно…
Хатори вздохнул, расстегнул пиджак, устраивая змею за пазухой, и направился к себе в кабинет. Уже в галерее Айяме перестал шипеть и положил голову ему на плечо. Надо будет достать для него запасной халат, подумал Хатори. У двери кабинета он остановился на мгновение, снова поглядев в сад. Там было все так же холодно и пусто, но почему-то знакомый вид с галереи показался Хатори неожиданно уютным.
@темы: писанина