sugar and spice and everything nice
Кто-то читает в минуту жизни трудную любовные романы, кто-то детективы, кто-то классику... Я это все в разные моменты люблю почитать, но ничто так не утешает и не отвлекает как документалистика. Причем вот именно документалистика, а не научпоп, с привнесением личности и мнений автора - чтобы меня не просвещали, а рассказывали историю/делились мнениями. Во многом поэтому мне так нравится книга Шапиро, о которой я упоминала в предыдущих записях - это, конечно, не то чтобы документалистика, но его выводы, взгляды и убеждения, авторский голос - все это проглядывает очень сильно.
... в общем, у меня не шло все, что я читала, и я наконец подобрала книгу под текущее настроение: "Обманывая историю. Как один человек спас миллион идишских книг". Жил-был человек по имени Аарон Лански, он изучал в колледже курс про Холокост и понял, что ему интересно не то, как евреев убивали, а то, какими они были, как жили и чем именно были настолько другие... Чтобы изучить это, ему понадобилось выучить идиш - и это было не такое уж легкое дело, найти преподавателя, найти книги.
Особенно книги. Это середина семидесятых, и в какой-то момент один из преподавателей говорит "Мы больше не народ книги, мы народ ксерокса" - в университетских библиотеках почти нет книг на идише, это умирающий язык, он вроде как никому не интересен, на нем ничего не публикуют. Студенты в большом городе находят старых евреев с большими библиотеками и ксерят их книжки для своих учебных надобностей.
А тем временем в маленьких городках умирают старые евреи, и их библиотеки выбрасывают - потому что кому нужны эти книги, кто их вообще может читать? Преподаватель советует студентам в поисках книг: езжайте в Нью-Йорк, старые евреи там, и их книги тоже. Они приезжают - и застают мир не так уж отличный от мира идишских книг, которые они читают на занятиях. Они обедают в кафе на Ист-Сайде, где они моложе всех посетителей лет на пятьдесят. Посетители изумленно расспрашивают, кто они такие - "Вы смотрите, что в мире творится! Еврейские дети изучают в колледже идиш!" Идиш же никому не нужен, это разговорный язык, это язык светской литературы умершего мира, это язык изгнания и боли (и тут я вспоминаю свою бабушку с ее "тебе не нужен этот язык, никому не нужен этот язык").
Но это книги, конечно, детям нужны книги. Сходите в магазины А, Б и В, говорят им. Они идут: в А книг на идише не было уже лет двадцать, это приличный современный магазин, где покупают книги в подарок подросткам на бар-мицву. Идите в Б, говорит им хозяин А, там целый чердак книг на идише.
Б - полная хасидов мрачная лавочка, заваленная старыми книгами. Эти студенты семидесятых, в джинсах и с длинными волосами, сначала боятся входить, но видят лестницу на чердак. Там и правда целый чердак книг на идише, и они в восторге - но тут поднимается хозяин. Он в возмущении: "Что вы тут делаете? Зачем вам эти книги?". ... хасиды, как они осознают, говорят на идише, но презирают современную литературу. Эти книги достались хозяину как часть библиотек умерших евреев. Он продает религиозные книги на иврите внизу, а книги на идише складывает наверху - они грешные и светские, он не хочет их продавать. Но не может их выкинуть, это же книги! Но не может и продать. Ну отдайте их нам просто так, говорят студенты, мы все равно не религиозные, нам они не повредят. "Я подумаю", - говорит хозяин. "Приходите после праздников" (рассказчик будет к нему ездить примерно год, после каждых еврейских праздников, и получать все тот же ответ).
В - вообще не книжный магазин, это склад еврейских религиозных товаров. "Книги на идише?" - говорит хозяин. "Пойдемте". Он ведет их вниз, в подвал. Там около сотни книг. Почем? Нипочем. Это книги отца хозяина, любившего идишскую литературу. Хозяин такое не продает, но это же книги. Забирайте так, говорит он им. Книги должны читаться. Книги должны быть у тех, кому они нужны.
И вот так Аарон Лански начинает искать эти книги, сначала для себя, а потом... наверное, для того, чтобы книги были у тех, кому они нужны. Или чтобы этот мир, мир, где издавались и читались книги на идише, не умер.
... это вообще очень сложный вопрос - взаимоотношения идиша и иврита, культуры диаспоры (ашкеназской, другие диаспоры отдельный вопрос) и культуры Израиля (и еще культуры ассимиляции и культуры сионизма). Так что читать личный взгляд заинтересованного человека - очень большое удовольствие (я, наверное, с Лански - я желаю всяческих благ Израилю и восхищаюсь возрождением иврита, но культура ашкеназим ощущается как гораздо более родная и увлекающая).
... в общем, у меня не шло все, что я читала, и я наконец подобрала книгу под текущее настроение: "Обманывая историю. Как один человек спас миллион идишских книг". Жил-был человек по имени Аарон Лански, он изучал в колледже курс про Холокост и понял, что ему интересно не то, как евреев убивали, а то, какими они были, как жили и чем именно были настолько другие... Чтобы изучить это, ему понадобилось выучить идиш - и это было не такое уж легкое дело, найти преподавателя, найти книги.
Особенно книги. Это середина семидесятых, и в какой-то момент один из преподавателей говорит "Мы больше не народ книги, мы народ ксерокса" - в университетских библиотеках почти нет книг на идише, это умирающий язык, он вроде как никому не интересен, на нем ничего не публикуют. Студенты в большом городе находят старых евреев с большими библиотеками и ксерят их книжки для своих учебных надобностей.
А тем временем в маленьких городках умирают старые евреи, и их библиотеки выбрасывают - потому что кому нужны эти книги, кто их вообще может читать? Преподаватель советует студентам в поисках книг: езжайте в Нью-Йорк, старые евреи там, и их книги тоже. Они приезжают - и застают мир не так уж отличный от мира идишских книг, которые они читают на занятиях. Они обедают в кафе на Ист-Сайде, где они моложе всех посетителей лет на пятьдесят. Посетители изумленно расспрашивают, кто они такие - "Вы смотрите, что в мире творится! Еврейские дети изучают в колледже идиш!" Идиш же никому не нужен, это разговорный язык, это язык светской литературы умершего мира, это язык изгнания и боли (и тут я вспоминаю свою бабушку с ее "тебе не нужен этот язык, никому не нужен этот язык").
Но это книги, конечно, детям нужны книги. Сходите в магазины А, Б и В, говорят им. Они идут: в А книг на идише не было уже лет двадцать, это приличный современный магазин, где покупают книги в подарок подросткам на бар-мицву. Идите в Б, говорит им хозяин А, там целый чердак книг на идише.
Б - полная хасидов мрачная лавочка, заваленная старыми книгами. Эти студенты семидесятых, в джинсах и с длинными волосами, сначала боятся входить, но видят лестницу на чердак. Там и правда целый чердак книг на идише, и они в восторге - но тут поднимается хозяин. Он в возмущении: "Что вы тут делаете? Зачем вам эти книги?". ... хасиды, как они осознают, говорят на идише, но презирают современную литературу. Эти книги достались хозяину как часть библиотек умерших евреев. Он продает религиозные книги на иврите внизу, а книги на идише складывает наверху - они грешные и светские, он не хочет их продавать. Но не может их выкинуть, это же книги! Но не может и продать. Ну отдайте их нам просто так, говорят студенты, мы все равно не религиозные, нам они не повредят. "Я подумаю", - говорит хозяин. "Приходите после праздников" (рассказчик будет к нему ездить примерно год, после каждых еврейских праздников, и получать все тот же ответ).
В - вообще не книжный магазин, это склад еврейских религиозных товаров. "Книги на идише?" - говорит хозяин. "Пойдемте". Он ведет их вниз, в подвал. Там около сотни книг. Почем? Нипочем. Это книги отца хозяина, любившего идишскую литературу. Хозяин такое не продает, но это же книги. Забирайте так, говорит он им. Книги должны читаться. Книги должны быть у тех, кому они нужны.
И вот так Аарон Лански начинает искать эти книги, сначала для себя, а потом... наверное, для того, чтобы книги были у тех, кому они нужны. Или чтобы этот мир, мир, где издавались и читались книги на идише, не умер.
... это вообще очень сложный вопрос - взаимоотношения идиша и иврита, культуры диаспоры (ашкеназской, другие диаспоры отдельный вопрос) и культуры Израиля (и еще культуры ассимиляции и культуры сионизма). Так что читать личный взгляд заинтересованного человека - очень большое удовольствие (я, наверное, с Лански - я желаю всяческих благ Израилю и восхищаюсь возрождением иврита, но культура ашкеназим ощущается как гораздо более родная и увлекающая).