[изображение] В 1945 году Мацусигэ Есито было тридцать два года, и он работал фотографом в газете "Тюгоку&quot...

вторник, 06 августа 2013

23:25

Таэлле

sugar and spice and everything nice

В 1945 году Мацусигэ Есито было тридцать два года, и он работал фотографом в газете "Тюгоку" в Хиросиме. Когда упала бомба, он был у себя дома в Мидори-тё, в 2,7 километрах от эпицентра. После бомбардировки он ходил по городу и сделал пять (или семь, в разных источниках указывают разное) фотографий, которые стали важными историческими документами. Вот его свидетельство.

"Я как раз позавтракал и собирался пойти в газету, когда это случилось. От проводов в помещении произошла вспышка, как будто ударила молния. Я не слышал никаких звуков, как бы это сказать, мир вокруг меня словно стал ярко-белым. И меня на мгновение ослепило, как будто у меня прямо перед глазами сработала магниевая вспышка. Сразу после этого пришла взрывная волна. Я был голый до пояса, и взрывная волна была такая сильная, что меня как будто одновременно кололи сотни иголок. От взрыва пробило большие отверстия в стенах первого и второго этажа. Из-за грязи я едва мог разглядеть комнату. Я вытащил камеру и выданную армейской штаб-квартирой одежду из-под кучи обломков и оделся. Я решил, что пойду либо в газету, либо в штаб-квартиру. Это было примерно через сорок минут после взрыва. Возле моста Миюки есть полицейская будка. Большинство собравшихся там пострадавших были школьницы из Хиросимской бизнес-школы для девочек и Хиросимской средней школы №1. Их собрали, чтобы эвакуировать помещения, и они были на улице, когда упала бомба. Они попали под прямое воздействие тепловых лучей, так что они были покрыты волдырями размером с мяч на спинах, на лицах, на плечах и на руках. Волдыри начали лопаться, и кожа у них свисала лохмотьями. У некоторых детей ожоги были даже на ступнях. Они потеряли обувь и им пришлось бежать босиком через огонь. Когда я это увидел, я решил, что сфотографирую это, и поднял камеру. Но я не мог щелкнуть затвором, потому что картина слишком брала за душу. Хотя я пострадал от той же бомбы, у меня были только мелкие травмы от осколков стекла, а эти люди умирали. Наверное, я так колебался минут двадцать, но наконец нашел в себе мужество сделать один снимок. Потом я прошел четыре или пять метров вперед, чтобы сделать второй снимок. Я и сегодня помню, как видоискатель затуманился от моих слез. Мне казалось, что все смотрят на меня и думают: "Он нас фотографирует и ничем нам не поможет". Но мне надо было щелкнуть затвором еще раз, так что я набрался твердости и наконец сделал второй снимок. Наверное, те люди решили, что я должным образом хладнокровен. Потом я увидел сгоревший трамвай, который только что завернул за угол в Камия-тё. В вагоне еще были пассажиры. Я поставил ногу на ступеньку вагона и заглянул внутрь. В передней части вагона было человек пятнадцать или шестнадцать. Они лежали мертвые друг на друге. Камия-тё очень близко к эпицентру, всего метров двести. С пассажиров содрало всю одежду. Говорят, что когда человек в ужасе, он дрожит и волосы у него встают дыбом. И я именно так задрожал, когда я это увидел. Я спустился на землю, чтобы сделать снимок, и положил руку на камеру. Но мне было так жаль этих мертвых голых людей, фото которых останется потомкам, что я не мог сделать снимок. И потом, тогда нам не разрешалось публиковать в газете фотографии трупов. Потом я пошел дальше, я прошел через ту часть города, которая сильнее всего пострадала. Я ходил почти три часа. Но я не смог сделать ни одного снимка того центрального района. В транспортной группе армии были и другие фотографы, и в газете тоже. Но тот факт, что ни один из них не смог ничего сфотографировать, показывает, насколько ужасной была бомбардировка. Я не горжусь этим, но меня немножко утешает, что я хотя бы пять фотографий смог сделать. Во время войны авианалеты были практически каждую ночь. После начала войны начались проблемы с продовольствием. Мы, пережившие все эти трудности, надеемся, что наши дети и внуки никогда не испытают таких страданий. Не только наши дети и внуки, но и все будущие поколения не должны переживать таких трагедий. Вот почему я хочу, чтобы молодежь услышала наши свидетельства и выбрала правильный путь, путь, ведущий к миру." (отсюда)

После взрыва в городе не осталось ни одной целой проявочной лаборатории. Мацусигэ нашел в себе силы проявить свои пленки только через двадцать дней, и он проявлял их ночью под открытым небом, промывал в ручье и развешивал сушиться на дереве. Когда он попытался их опубликовать, фотографии были конфискованы - но у него не спросили про негативы. Впервые его фотографии были опубликованы в 1952 году, после окончания американской оккупации Японии. Мацусигэ дожил до 2005 года.

Фотографии Мацусигэ Есито:

... нет, там нет ни одного трупа.

@темы: история, Япония, люди