sugar and spice and everything nice
... и мы опять меняем точку зрения на события.
читать дальше
Ночь принадлежала ей. И замок ночью тоже был ее — она знала человеческим разумом, что дневной хозяин никуда не делся, но кошачьи инстинкты говорили ей, что пустые коридоры и молчаливые портреты — ее царство.
Остальные кошки замка тоже это знали. У каждой из них было свое место — кто в кухне, кто в теплицах, кто при лазарете. У несносной миссис Норрис тоже было свое место, в служебных помещениях, хоть она и любила притворяться, что следит тут за порядком. Но даже миссис Норрис хватало ума не слишком часто попадаться ей под нос. Весь замок принадлежал только ей, это понимали все кошки.
Серая кошка, которую никто не звал Минервой, неторопливо прошла по коридору подземного этажа, подергивая носом от запахов, шедших со стороны кабинета зельеделия. Даже в человеческом облике она чувствовала въевшиеся в Северуса запахи, а сейчас… сейчас она могла бы, наверное, пройти по его следу через весь замок. Но запахи запахами, а она должна была проверить, все ли в порядке, как она делала в последние полгода каждую ночь. Слишком уж неспокойно было в замке. Кошки чувствуют, когда в доме неспокойно.
Каменная лестница привела ее именно туда, куда она и собиралась. Лестницы Хогвартса чем-то сродни кошкам, они так же своевольны и непредсказуемы, и именно поэтому кошка всегда могла с ними договориться.
А здесь проходил этот новый преподаватель. Ну да, его кабинет рядом. Кошка знала — он не такой, как все. Не вполне живой, но пахнет, в отличие от того, другого, старого (призраков кошки не любят. Призраки сбивают их с толку). Она уже думала об этом, даже ходила специально изучать его кабинет внутри — в замке от нее мог закрыться разве что его дневной хозяин, но почти никогда этого не делал. В конце концов она тогда решила — пусть его. В чем бы ни была его странность, она не опасна.
Но именно здесь она почувствовала другую странность, только не сразу обратила на нее внимание — странность пахла как новый преподаватель… почти. А потом она учуяла запах и поспешила на него (с достоинством поспешила, конечно) — запах чужой кошки.
Только увидев кошку, она поняла, что это и была та странность. Кошка, но не кошка. Кошка как она сама, но не совсем — кошка, которая пахла как новый преподаватель. Не совсем живая, но настоящая. Она раздраженно прижала уши к голове: слишком сложно. Непорядок.
— Ах вот ты кто, — сказала чужая черная кошка хриплым человеческим голосом. — Я надеялась тебя встретить, но не знала, кто ты.
Ей ужасно захотелось выгнуть спину и встопорщить мех, но человеческий разум посоветовал ей подойти и послушать. Он никуда не девался, конечно, во время ее ночных прогулок. Он управлял ее намерениями, накладывал на них сетку причин и следствий — просто ночью в пустом замке ему не нужно было выступать вперед, и он таился внутри, как решетка в теплице, сплошь оплетенная буйными цветами той, земляной… Фионы Спраут, напомнил человеческий разум. Ночью он был не нужен — обычно. Ночью было время кошки. Но сейчас было время слушать.
Поэтому она подошла и села, аккуратно обернув лапы хвостом. Разум разумом, но слишком долго она была кошкой, чтобы не помнить, в какой позе должна сидеть хозяйка.
— Ты ведь меня понимаешь, да? — сказала черная кошка. — У вас это как-то все по-другому, я должна быть уверена. Тут, чтобы объяснить, человеческий язык требуется, а объяснять надо кошке.
Она кивнула, а фыркнула только про себя, из вежливости. Ну надо же… понимает ли она. О чем только думают эти… японцы, вспомнила она. Еще бы она не понимала.
— Ну вот и хорошо, — сказала черная японская кошка, которая вела себя так, будто она здесь тоже хозяйка… это потом. Она ей потом объяснит. — Холлоу меня беспокоят. Холлоу в этом замке. Я знаю холлоу, а ты знаешь замок. Нам с тобой надо бы тут все проверить, чтобы никто не пробрался. Люди обязательно что-нибудь пропустят — ну, ты понимаешь, что я имею в виду.
Она понимала. Какая-то часть ее сознания оставалась кошачьим, даже когда она была заместителем директора. Люди действительно обязательно что-нибудь пропускали. И холлоу она тоже помнила. Они были мертвые, и от них воняло.
— Тогда пошли, — деловито сказала черная кошка. — Тут полагается сказать «Представь себе, что ты большое чудище призрачно-магического происхождения и хочешь сюда пробраться», но ни одна нормальная кошка такого представить все равно не может, поэтому давай просто подумаем, где тут уязвимые места. Любого размера — хоть на кошку, хоть на чудище.
Серая кошка, которая днем была заместителем директора школы, склонила голову набок и пару раз хлестнула хвостом по полу, размышляя. Потом она вскочила и развернулась, направляясь обратно к лестнице. Следует ли за ней черная кошка, она проверять не стала.
читать дальше
Ночь принадлежала ей. И замок ночью тоже был ее — она знала человеческим разумом, что дневной хозяин никуда не делся, но кошачьи инстинкты говорили ей, что пустые коридоры и молчаливые портреты — ее царство.
Остальные кошки замка тоже это знали. У каждой из них было свое место — кто в кухне, кто в теплицах, кто при лазарете. У несносной миссис Норрис тоже было свое место, в служебных помещениях, хоть она и любила притворяться, что следит тут за порядком. Но даже миссис Норрис хватало ума не слишком часто попадаться ей под нос. Весь замок принадлежал только ей, это понимали все кошки.
Серая кошка, которую никто не звал Минервой, неторопливо прошла по коридору подземного этажа, подергивая носом от запахов, шедших со стороны кабинета зельеделия. Даже в человеческом облике она чувствовала въевшиеся в Северуса запахи, а сейчас… сейчас она могла бы, наверное, пройти по его следу через весь замок. Но запахи запахами, а она должна была проверить, все ли в порядке, как она делала в последние полгода каждую ночь. Слишком уж неспокойно было в замке. Кошки чувствуют, когда в доме неспокойно.
Каменная лестница привела ее именно туда, куда она и собиралась. Лестницы Хогвартса чем-то сродни кошкам, они так же своевольны и непредсказуемы, и именно поэтому кошка всегда могла с ними договориться.
А здесь проходил этот новый преподаватель. Ну да, его кабинет рядом. Кошка знала — он не такой, как все. Не вполне живой, но пахнет, в отличие от того, другого, старого (призраков кошки не любят. Призраки сбивают их с толку). Она уже думала об этом, даже ходила специально изучать его кабинет внутри — в замке от нее мог закрыться разве что его дневной хозяин, но почти никогда этого не делал. В конце концов она тогда решила — пусть его. В чем бы ни была его странность, она не опасна.
Но именно здесь она почувствовала другую странность, только не сразу обратила на нее внимание — странность пахла как новый преподаватель… почти. А потом она учуяла запах и поспешила на него (с достоинством поспешила, конечно) — запах чужой кошки.
Только увидев кошку, она поняла, что это и была та странность. Кошка, но не кошка. Кошка как она сама, но не совсем — кошка, которая пахла как новый преподаватель. Не совсем живая, но настоящая. Она раздраженно прижала уши к голове: слишком сложно. Непорядок.
— Ах вот ты кто, — сказала чужая черная кошка хриплым человеческим голосом. — Я надеялась тебя встретить, но не знала, кто ты.
Ей ужасно захотелось выгнуть спину и встопорщить мех, но человеческий разум посоветовал ей подойти и послушать. Он никуда не девался, конечно, во время ее ночных прогулок. Он управлял ее намерениями, накладывал на них сетку причин и следствий — просто ночью в пустом замке ему не нужно было выступать вперед, и он таился внутри, как решетка в теплице, сплошь оплетенная буйными цветами той, земляной… Фионы Спраут, напомнил человеческий разум. Ночью он был не нужен — обычно. Ночью было время кошки. Но сейчас было время слушать.
Поэтому она подошла и села, аккуратно обернув лапы хвостом. Разум разумом, но слишком долго она была кошкой, чтобы не помнить, в какой позе должна сидеть хозяйка.
— Ты ведь меня понимаешь, да? — сказала черная кошка. — У вас это как-то все по-другому, я должна быть уверена. Тут, чтобы объяснить, человеческий язык требуется, а объяснять надо кошке.
Она кивнула, а фыркнула только про себя, из вежливости. Ну надо же… понимает ли она. О чем только думают эти… японцы, вспомнила она. Еще бы она не понимала.
— Ну вот и хорошо, — сказала черная японская кошка, которая вела себя так, будто она здесь тоже хозяйка… это потом. Она ей потом объяснит. — Холлоу меня беспокоят. Холлоу в этом замке. Я знаю холлоу, а ты знаешь замок. Нам с тобой надо бы тут все проверить, чтобы никто не пробрался. Люди обязательно что-нибудь пропустят — ну, ты понимаешь, что я имею в виду.
Она понимала. Какая-то часть ее сознания оставалась кошачьим, даже когда она была заместителем директора. Люди действительно обязательно что-нибудь пропускали. И холлоу она тоже помнила. Они были мертвые, и от них воняло.
— Тогда пошли, — деловито сказала черная кошка. — Тут полагается сказать «Представь себе, что ты большое чудище призрачно-магического происхождения и хочешь сюда пробраться», но ни одна нормальная кошка такого представить все равно не может, поэтому давай просто подумаем, где тут уязвимые места. Любого размера — хоть на кошку, хоть на чудище.
Серая кошка, которая днем была заместителем директора школы, склонила голову набок и пару раз хлестнула хвостом по полу, размышляя. Потом она вскочила и развернулась, направляясь обратно к лестнице. Следует ли за ней черная кошка, она проверять не стала.
@настроение: кошачье
-
-
07.04.2006 в 23:35-
-
07.04.2006 в 23:55Наверное, у меня кошки одни на уме - возила Юки к ветеринару сегодня.
-
-
08.04.2006 в 00:35я уже давно читаю и нравится все больше и больше)))
-
-
08.04.2006 в 00:48-
-
08.04.2006 в 00:51-
-
08.04.2006 в 00:52-
-
08.04.2006 в 00:55Хотохори я тоже.
-
-
08.04.2006 в 23:33-
-
08.04.2006 в 23:40-
-
08.04.2006 в 23:42А кота чего возила? Все в порядке?
-
-
08.04.2006 в 23:50-
-
08.04.2006 в 23:52А, ну хорошо
-
-
09.04.2006 в 00:03