На солнце

[AnotherLady]

Фэндом: вселенная Лоис Буджолд ("Этан с планеты Афон")
Пэйринг: (а слэш ли это, если это, в общем, канон?)Этан/Теренс.

Герои принадлежат Лоис Буджолд и ей за то спасибо, рассказ во многом вдохновлен одной сценой из Дороти Сэйерс, и ей за то тоже спасибо.

Итак, Теренс в саду с коляской...




Коляска скрипнула, и этот звук выдернул Теренса из полудремотного состояния. Он поднял голову, проверяя, все ли в порядке, и невольно усмехнулся. Кто бы мог подумать — все точно так, как обещал Этан. В саду, с коляской…

Нет, не то чтобы он не доверял обещаниям. Верить Этану было на удивление легко — Теренсу не требовался даже тирамин, чтобы почувствовать исходившую от него искренность. Просто… Он не верил скорее своему будущему, чем Этану. Справляться с неприятностями он умел, но никак не ждать удач — может, это умение ушло с Джейнайн, а может, и куда раньше.

И все-таки он и правда здесь, на солнышке, и бежать никуда не надо. Можно просто тихо покачивать коляску и ждать, пока вернется Этан, а потом и настанет пора обедать. Это все Этан, решил он, не замечая собственной улыбки при этой мысли. Спокойная жизнь, спокойное будущее, которое он когда-то увидел в сознании афонского врача, оказались, похоже, заразными.

Наверное, глупо было представлять покой как заразное заболевание, но Теренс решил, что в своем собственном мозгу имел право думать даже полные глупости. Мысли его кружили лениво и бесцельно — неплохо бы поспать, наверное… Хотя спать, в общем-то, и не хотелось. Хотелось просто сидеть вот так, слушая скрип коляски, гудение пчел вдалеке, стук захлопнувшейся где-то двери… Казалось, весь мир погрузился в сладкую полудрему на солнышке.

Ну и конечно же, в этот самый момент негромкое «агу» напомнило ему, что дремал отнюдь не весь мир. Йен повернул голову, словно пытаясь выглянуть из коляски; его карие глаза с интересом глянули на склонившегося над ним Теренса. Нет, кажется, с малышом было все в порядке — он просто соскучился. Несмотря на спокойный характер, Йен уже сейчас отличался неудержимым любопытством. Может, конечно, все дети такие, но Теренсу так не казалось — у Йена даже агуканье получалось с вопросительным оттенком.

— Что такое, маленький? — спросил он, не ожидая, в общем-то, ответа. Этан говорил, с малышами надо чаще разговаривать, чтобы они быстрее учились говорить, вот он и разговаривал — привыкнуть к этому оказалось очень легко, хотя в теплой пелене мыслей Йена, когда ему случалось туда заглядывать, слов пока было не разобрать, а только изредка встречались четкие образы — Этан, конечно, а еще сам Теренс. Логично, конечно, чтобы ребенок узнавал своего основного воспитателя, но когда Теренс впервые это обнаружил, он несколько дней подряд боролся с собой, не решаясь заглянуть снова, сам не зная, что его тревожит, и раскрошив при этом половину своего запаса тирамина.

Похоже, малышу и правда ничего не было нужно. Он снова агукнул, смешно морща нос, и уцепился Теренсу за палец. Теренс замер, чтобы случайно не стряхнуть крошечные пальчики. Йен хватался за все, что ему попадалось под руки, в том числе и за пальцы взрослых, но Теренса это до сих пор изумляло. Казалось невероятным, что живое существо, которого совсем недавно не было совсем, уже держит его за руку. Он пытался себе представить подросшего Йена, представить на его месте своих сыновей, сыновей Джейнайн, но так далеко загадывать ему и подавно было не под силу. Рядом с Йеном будущее казалось настолько огромным, что его было не разглядеть, и можно было только двигаться наощупь, от момента к моменту, теряясь в течении дней.

— Как он сегодня? — раздался у него за спиной негромкий голос. Теренс вздрогнул, поворачивая голову к подошедшему незаметно Этану, и невольно выдернул палец из ручки Йена. Мальчик, впрочем, не возражал; он радостно загулькал, словно здороваясь с отцом.

Теренс посмотрел на Этана, слегка щурясь от солнечного света. День уже начинал неторопливо двигаться к вечеру, и лучи солнца уже не так жгли, падая в сад теплым золотым сиянием, но Этан умудрился встать как раз там, где в ветвях яблони был просвет, и на траве словно лужица расплескалось солнечное пятно. Он стоял, опершись рукой о ствол яблони, слегка прищурясь и склонив голову набок — то ли затем, чтобы лучше видеть Теренса с коляской, то ли просто так ему было удобнее греться на солнышке. Рукава светлой рубашки он закатал, а ворот распахнул пошире, и Теренс заметил капельку пота, скользящую по его шее к ключице.

— Ты же видишь, — сказал Теренс, слегка прикрыв глаза. Вслепую прикосновение солнечного тепла он чувствовал всей кожей. Правда, так он не мог видеть Этана, но его присутствие все равно было так же ощутимо, как солнечный свет. — Похоже, твой сын всем доволен.

— Я бы на его месте тоже был доволен, — с усмешкой в голосе отозвался Этан, и Теренс услышал, как он подходит ближе.

Снова открыв глаза, Теренс увидел, как Этан склоняется над коляской и слегка отодвигает полог, поднимая Йена на руки. Малыш прислонил головку к плечу отца, и Теренсу вдруг показалось, что Йен смотрит на него. Он улыбнулся, слушая чепуху, которую ворковал тем временем Этан. Странно, подумал он мимоходом, сам он говорил с Йеном почти с той же интонацией, и отец Этана тоже…

— … а там яблочки уже созрели, — снова вернувшись мыслями к действительности, Теренс поймал конец фразы Этана. — Пойдем посмотрим на яблочки… Смотри, Теренс, — он мотнул головой, указывая на ближайшую яблоню, — эти хоть и мелкие, но вкусные, а крупнее они и не вырастут. В прошлом году лето было не очень удачное, но уж на этот раз урожай будет хороший. С этого дерева яблоки всегда были самые мои любимые — она давно у нас растет, еще с моего детства.

Теренс подошел ближе и запрокинул голову, глядя в крону. Над ухом у него радостно агукнул Йен — Этан поднял его повыше, к ветвям. Там и правда были яблоки, мелкие и невзрачные на вид, совсем не такие, как ему доводилось видеть прежде. Но если это были любимые яблоки Этана, наверное, они и правда были вкусные… Он вдруг представил Этана малышом, может, чуть постарше Йена, представил, как он тянется к ветке, и улыбнулся. Когда-нибудь Йен станет таким, какой Этан сейчас. Может, и он это увидит…

Йена ветки яблони явно заинтересовали. Теренс подумал, что стоит малышу почаще показывать ветки и цветы, надо только следить, чтобы он не потянул их в рот. Он чуть не открыл рот, чтобы напомнить об этом Этану, но в конце концов промолчал. Этан наверняка и так об этом помнит; в детях он разбирался, это было понятно сразу. Сам Теренс сейчас уже начал привыкать ухаживать за Йеном, но поначалу он только и знал, что удивлялся тому, как умело Этан обходится с малышом.

Вот и сейчас он держал сына уверенно и надежно, в то же время позволяя Йену свободно двигать руками и ногами. Голову Этан чуть откинул назад, следя за тем, как Йен теребил листья. Он щурился от солнца и, кажется, беззвучно смеялся; Теренс заметил веер морщинок, разбегавшихся от уголка его глаза. Кожа Этана слегка поблескивала от пота; в отличие от светлокожего Теренса, он успел слегка загореть.

Еще одна капелька пота выскользнула из-под слегка взъерошенных волос на виске Этана. Теренс проследил взглядом за тем, как она сползала по щеке вниз, мимо прилипших к коже влажных от пота прядей — вечно он забывает постричься, — мимо царапины чуть ниже мочки уха и вниз по шее, на которой от напряжения выступили мышцы. Он видел Этана каждый день, знал его лицо почти как свое, но никогда еще не видел его с такой пронзительной ясностью. Теренс сглотнул, чувствуя странную теплую тяжесть внутри.

Так вот, значит, какие дела. Он уже почти забыл, как когда-то смог увидеть Джейнайн будто впервые, забыл тот миг, когда знакомое с рождения лицо вдруг показалось самым необыкновенным на свете, так что сейчас от остроты ощущений, от остроты самого присутствия Этана у него перехватило дух.

Где же… Где же… Он начал шарить в кармане прежде, чем понял, что делает. У него была с собой еще таблетка, он точно это помнил. Он должен был знать. Прежде чем решать, что теперь делать, он должен был точно знать.

Вот же она, наконец. Теренс вытащил таблетку, уже готовясь поднести ее ко рту и проглотить, как вдруг замер в нерешительности.

— Тебе сорвать яблоко? — спросил Этан, оглядываясь, и улыбка на его лице заставила Теренса невольно улыбнуться в ответ.

Знать? Разве он и так уже не знает все, что нужно? Много месяцев назад на станции Клайн он прочел мысли Этана и нашел там честность и доброту, которых не встречал еще никогда; тогда Этан сделал для него все что мог и только потом, запинаясь и краснея, зная о том, что Теренсу известны его мысли и чувства, попросил сказать, если Теренс вдруг решится ответить тем же. Уже тогда он почувствовал, что знает Этана, хотя только сейчас осознал, насколько это знание пропитало его.

Он вздохнул, вспоминая свое тогдашнее слегка восхищенное изумление — только Этан, подумал он сейчас, только один Этан может так открываться для удара. Он рассеянно подкинул таблетку в воздух, почти не следя за тем, как она полетела в траву.

— Нет, пока нет, — покачал он головой, все еще улыбаясь.. — Я… Этан, мне надо тебе кое-что сказать. Помнишь, ты просил тебе сказать, если я привыкну к мысли…?



Конец.