Зарисовка; Маэдрос перед смертью.
читать дальшеИногда ему казалось, что он уже умер, и умер давным-давно — в тот свинцовый день, когда выжившие вынесли с поля битвы тело Верховного Короля, и он наконец признался себе, что не зря в разгар боя у него оборвалось что-то в сердце. Тогда, посреди сражения, было больно — так больно, что у него изменилось лицо, что оруженосец подъехал поближе, проверить, не ранен ли он. Потом больно не было — было пусто.
Сейчас наконец опять стало больно, но это уже не имело значения. Он посмотрел на камень, горящий мучительным огнем в его единственной руке, и горько усмехнулся. А их ведь предупреждали… И когда-то давно он даже слушал эти предупреждения. Потом они как-то перестали иметь значение.
Боль вдруг напомнила ему, что он жив, и он удивился. Ведь он же умер, и умер давно — только давняя клятва держала его, заставляя идти вперед. И вот клятва выполнена, а насмешливое пламя боли еще чего-то от него хочет. Боль — это ничего; терпеть боль он умеет. Тут главное не забывать, чего ты хочешь… А чего он хочет? Камень напомнил ему об отце, о том, как горели его глаза. Но отца уже нет, и братья тоже уходят один за одним…
Может быть, если бы он покончил со всем этим раньше, они остались бы живы? Это же несправедливо — он уже мертв, а все еще тут, а они уходят… Он должен был о них позаботиться, это он помнил точно. Позаботься о братьях, всегда говорил отец… А они ушли.
Так уже было один раз, вспомнил он внезапно. Было очень больно, и братьев не было, но он терпел и ждал, и в конце концов дождался. Финдекано пришел.
Больше Финдекано не придет. Никто не придет — не осталось никого, кроме Макалаурэ. Где ты, Макалаурэ? Что ты сделал с камнем? О чем тебе напомнила боль? Тебе нужно беречь руки, Макалаурэ… Не приходи, брат. Это не нужно.
Да, теперь он вспомнил — больше никто не придет. Ждать незачем, а значит, можно умереть. Он взглянул на огненную пропасть перед ним и улыбнулся. Совсем как дома — едва умея ходить, он пробирался в кузницу к отцу и завороженно смотрел на пламя в печи. В огне все перерождается, говорил отец. Все начинается сначала. Вот туда-то он и уйдет. Может, если все начать сначала, он сумеет все исправить… И больше не будет больно.
Он попытался разжать руку, но пальцы свела боль. Да какая, в сущности, разница? Мы оба дети Феанаро, камень, мой безмолвный брат. Мы оба начнем сначала в пламени.
И он шагнул вперед.