Если вдуматься, не так уж и мало я знаю про деда Сему.
Он был учителем, потом стал инженером. Он любил дурацкие шуточки и «разводить» окружающих на эмоции. Он стал встречаться с бабушкой «на спор» - с кем-то из товарищей поспорил, что пригласит на свидание вон ту, неприступную.
Он родился в Нежине, учился в педтехникуме в Киеве – там с бабушкой и познакомился, а на инженера выучился в Харькове. Диплом он защитил 24 июня 1941 года. В конце сорок первого он пропал без вести под Москвой. Интересно, бывал ли он в России до войны?
После него остались жена и два сына. С фронта в письмах он беспокоился, помнит ли его старший, пятилетний Марик – «надо напоминать ему обо мне», и был уверен, что младший, двухлетний Володька, уж точно его забыл. Он был прав: папа его не помнит.
Еще остались его письма, несколько фотографий, письмо рецензента к диплому.
Про прадеда Александра Семеновича я знаю гораздо меньше – кажется, где-то была фотография, но я ее не видела. Он был русский, крестьянский сын, который перед войной заведовал в Питере училищем. С началом войны ушел в ополчение, но был сильно ранен и вернулся, всю остальную войну, насколько я знаю, заведовал эвакогоспиталем.
Войну он пережил – только вот в пятьдесят третьем побежал изо всех сил за трамваем – на очень важное совещание опаздывал, тогда с этим было строго – и не добежал. Упал замертво. После него осталась жена, дочь и крошечная внучка – моя мама. Вторую внучку он уже не увидел.
В последнее время я часто о них думаю. О тех тоненьких нитях, которые привязывают нас к прошлому. Я не видела их никогда, ни деда, ни прадеда, но разговаривала с людьми, которые их знали – и, конечно, то, что я знаю, зависит от того, что мне хотели и могли рассказать. А через сколько лет их существование совсем сотрется из памяти? Сколько жизней уже стерлось?
Все, что я могу - это вспоминать людей, которых никогда не видела, а могла бы знать. Если бы не война.