Польский пианист Ян Экер вспоминал о Варшавском восстании:

"... во время восстания я с женой и годовалым ребенком жил на углу ул. Вильчей и Познанской, у моих друзей. У них был прекрасный рояль, но в какой-то момент все окна уже оказались выбитыми, и мы жили в подвале. Мне, однако, сильно повезло, я нашел там где-то в углу гладильную доску и, уложив ее на парочку кирпичей, сделал себе нечто вроде кровати. Возможность провести ночь в лежачем положении, правда, слегка наискось, была своего рода роскошью.

Однако меня все время волновало, что ведь там, на втором этаже стоит тот хороший рояль. Я сориентировался, что во время обстрела, который немцы вели тогда со стороны бывшего главного вокзала, находившегося напротив улицы Эмилии Платер, они делали перерыв на обед для немецких солдат, продолжающийся целый час или, может, три четверти часа. Проверив несколько раз подряд, что это была закономерность, я подумал: «Вот и ладно, пойду поиграю». И действительно, отправился на второй этаж…

Должен сказать, чтобы дойти до второго этажа мне пришлось останавливаться и отдыхать, хотя раньше я и на пятый входил через две ступеньки. Просто от голода, истощения у меня не было сил, но я все-таки дошел, смотрю — рояль есть, хотя ни одного стекла в окнах нет; потом взглянул на какие-то симпатичные пейзажи и акварели на стенах, а тут кругом дым, гарь, руины, огонь, смерть… и начал играть — помнится, парочку произведений Баха, разумеется, несколько вещей Шопена, ну, и где-то минут через сорок подумал, что пора уже заканчивать. Подхожу к окну, смотрю, а прямо под ним стоит целая группа людей, там было около сорока или пятидесяти человек. Мне достаются щедрые аплодисменты, выкрики «браво». Я смущенно поклонился, приветственно помахал им рукой и говорю: «Расходитесь, потому что через минуту-другую — обстрел». Все они были жителями окрестных домов, так что хорошо знали тогдашние обычаи, и потому разбрелись — с какой-то словно бы неохотой и медлительностью."