Отчасти, наверное, вдохновлено прекрасными глазами Чихиро.
Название: Наплевать
Автор: я
Бета: Гейко с нагината
Размер: драббл, 584 слова
Пейринг/Персонажи: Оскар фон Ройенталь и другие
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Предупреждения: AU сразу по двум пунктам: (а) во флоте Рейха служат женщины-офицеры; (б) гендерсвитч.
Размещение: запрещено без разрешения автора
Из них как минимум половина убеждены, что все ее загулы — от того, что Вольф на ней не женился и не женится.
Оставшаяся четверть космофлота не знает, кто она такая. Ну или им на нее наплевать.
В трезвом состоянии Розмари фон Ройенталь очень, очень ценит людей, которым на нее наплевать (а в нетрезвом… ну, у нее есть оправдание — нетрезвость). На них не нужно отвлекаться, можно просто заняться делом.
Насколько известно Розмари, только двум людям во всем Рейхе на нее не наплевать, и при этом они не считают, что она спит с Вольфом. Первая — это Эва Миттермайер, а второй — Райнхард фон Лоэнграмм.
А, ну и еще сам Вольф, разумеется, но это не считается. Вольф исключение из всех правил… почему она с ним не спит и никогда не спала, Розмари и сама не знает. Это было бы так просто и спокойно. Может, потому и не спит. В ее жизни никогда и ничего не было просто и спокойно.
… я осталась жива только потому, что девчонка, говорит она Вольфу однажды пьяной ночью, или ей кажется, что говорит, — спросить его на следующее утро она так и не решается. Всем наплевать на девчонок, говорит она.
Мне не наплевать, отвечает Вольф, и она говорит ему — ты странный. Это не считается.
Он и правда странный, такой простой и правильный, что странный — она сразу это заметила.
Она тоже странная, но по-другому.
Она знает это всегда, но долго-долго — все свое бесконечное и бессмысленное детство — думает, что если убраться подальше, туда, где всем будет на нее взаправду наплевать, то она сможет быть нормальной. Незаметной. Ну глаза, подумаешь — если всем наплевать, кто будет смотреть ей в глаза?
И нет, она совсем не верит, что если станет офицером, отец сочтет ее — своей? Правильной? Какой из девушки офицер — в бой все равно никто не пустит, не чета фон Ройенталям былых лет. Она все это прекрасно знает, Розмари фон Ройенталь четырнадцати лет от роду, и все равно подает документы в Академию. Там хотя бы можно исчезнуть среди людей, которым на нее наплевать.
Там она встречает Вольфа.
И там же, на смешанной лекции по военной стратегии, она единственная с двух потоков отвечает на вопрос преподавателя — тот не сразу даже находит ее взглядом, потому что никак не догадывается посмотреть в сторону «женского» потока.
Исчезнуть не получается. Остается самой наплевать … на тех, кто шепчется за спиной. На тех, кто пытается зажать ее в темном углу — «Я вооружена, — повторяет Розмари, — и я выстрелю. Мне наплевать, что будет дальше», и постепенно ей начинают верить. На тех, кто считает, что женщине место в хозяйственных службах, она приготовилась наплевать заранее. Она-то всегда знала, что места ей нет нигде.
«Для тебя всегда есть место в нашем доме», — говорит Эва Миттермайер, странная женщина, которой полагалось бы возненавидеть Розмари с первого взгляда.
«Вы понадобитесь мне в штабе, капитан фон Ройенталь», — говорит адмирал фон Лоэнграмм, странный командующий, которому полагалось бы поставить ее на хозяйственные службы.
Она стоит на совещании штаба фон Лоэнграмма, поближе к Вольфу, подальше от Биттенфельда, который предложил ей руку и сердце на следующий день после встречи и обиделся на отказ так сильно и абсурдно, что Розмари была почти тронута. Она слушает приказы к надвигающейся кампании и забывает про звонок от надоевшего обожателя — какой еще ресторан, скажет она поздно вечером, ничего я тебе не обещала. Перед глазами у нее стоят узоры расстановки флотов, и дух захватывает от того, как все планы сходятся воедино.
Она почти не думает о том, что, сложись все по-другому, она сама могла бы строить эти планы. Покорять эти звезды. Ей же, в общем, наплевать.
Название: Что-то новое
Автор: я
Бета: Гейко с нагината
Размер: мини, 1394 слова
Пейринг/Персонажи: Розмари фон Ройенталь/Фриц-Йозеф Биттенфельд
Категория: гет
Жанр: ангст, PWP, драма
Рейтинг: R
Предупреждения: AU, ООС, гендерсвитч
Краткое содержание: каждый справляется с горем по-своему.
Примечание: текст является продолжением выложенного ранее драббла "Наплевать"; таймлайн окончания основного сериала.
Размещение: запрещено без разрешения автора
Даже дождь почему-то перестал. Зря. С дождем было бы… уместнее, думает Розмари, и у нее вырывается неожиданный всхлипывающий смешок. Какое еще, к черту, уместнее.
Она сидит у выхода, вытянув ноги, не беспокоясь о том, что мешает людям проходить. Кто-то останавливается рядом.
— Ну что, поедем? — говорит Вольф. Это он привез ее сюда на своей служебной машине.
— Поезжай один, — отвечает она. — К Эве поезжай. Я пройдусь, пожалуй.
Вольф делает шаг, как будто собирается сесть рядом, но не садится. С Вольфом хорошо, думает Розмари отстраненно, он все всегда понимает. Пусть едет к Эве; а ей сейчас и правда хочется пройтись.
Вольф коротко касается ее плеча и выходит. Розмари сидит и смотрит, кажется, в стену. Мимо проходят люди; кто-то переступает через ее ноги.
Кто-то садится рядом.
— Что ж Ураганный тебя не подвез? — спрашивает Фриц-Йозеф Биттенфельд.
Помолчав с полминуты, Розмари поднимается на ноги.
– Я пройтись хотела, — говорит она.
Биттенфельд идет за ней.
До гостиницы, в которой ей выделили комнату, минут десять ходу. Улица практически пуста, вокруг тихо. Биттенфельд идет за ней, не отставая, но не пытаясь разговаривать, — как будто им просто по пути. Как будто сказать нечего.
И правда, нечего. Но в итоге заговаривает она.
— А ты-то чего на своей не поехал?
— Пройтись хотел, — говорит он хрипло. И, еще через полминуты: — По улицам ходить… можно, ну, пнуть что-нибудь. — И пинает очень удачно лежащий на дороге обломок асфальта.
Феззан стали куда хуже убирать, думает Розмари и неожиданно начинает смеяться. Это оказывается очень трудно — все время приходится следить, чтобы не заплакать.
Биттенфельд стоит и ждет, пока она отсмеется; руки он опустил вдоль тела, но кажется ей, что он готов в любой момент ее схватить, поймать. Будто она сумасшедшая.
— Пойдем выпьем? — говорит он, когда она наконец судорожно вздыхает и замолкает.
— Пойдем, — отвечает она не задумываясь.
У стойки бара в ее гостинице почти пусто, а бармен уже успел запомнить ее предпочтения.
Все это слишком привычно, и эта привычность царапает. И слишком тихо вокруг.
Розмари пьет и смотрит на Биттенфельда. И гадает, не раздавит ли он сейчас свой бокал.
— Пойдем ко мне, — говорит она. — Там хоть можно кулаком в стену ударить. Несущие стены крепкие.
Биттенфельд озадаченно смотрит на ее руки. Зря смотрит — эти конкретные стены она не проверяла. Некогда было.
— Пойдем, — наконец осторожно отвечает он.
Бутылку они забирают с собой.
Наверху ей начинает казаться, что это была неудачная идея. В маленьком номере Биттенфельд как тигр в клетке; ей кажется, что она его понимает. Она сама тут как в клетке.
— Ты? В клетке? — повторяет Биттенфельд. Ну вот, она уже стала озвучивать невпопад свои мысли, а вроде не так много и выпила. — Ты же такая… такая…
— Какая? — отвечает Розмари устало. — Какая — такая? Брось это, я уже — никакая. Особенно теперь. Когда все кончилось. Когда кайзер…
Продолжить у нее не получается, но, похоже, и не надо. А Биттенфельд и правда бьет кулаком в стену. А стена и правда выдерживает.
— Я же говорила… — она судорожно пытается не засмеяться опять; второй раз удержаться и не заплакать ни за что не получится. — Я же говорила… крепкая стена.
Ее слегка передергивает от усилия сдержаться.
Биттенфельд берет ее за плечи.
Это он второй раз к ней прикасается, думает Розмари внезапно. Первый раз был с тем дурацким предложением, он ее за руку взял.
Кажется, от удивления она перестала пытаться засмеяться.
— Отпусти, — говорит она и пытается шагнуть в сторону. Он сжимает ее плечи крепче. Он не настолько уж ее выше, Розмари всегда была слишком высокой — но, конечно, мощнее. — Отпусти.
Он, кажется, ее не слушает.
— Ты самая лучшая, — говорит он хрипло. — Ты лучше меня, и лучше Ураганного, который просто дурак, и ты не должна так о себе говорить, перестань.
А потом отпускает так внезапно, что она спотыкается.
Сознание Розмари заполоняет внезапная звенящая ярость, и этой ярости нельзя не радоваться, потому что она вытесняет тишину и пустоту, но даже если бы хотела, Розмари, кажется, не смогла бы остановиться. Она бьет Биттенфельда кулаком в плечо и почти рычит.
— Дурак, — рычит она, — Фриц, какой ты дурак, нашел о чем думать, какое это вообще имеет значение, все закончилось, как ты не понимаешь, он умер, и ничего уже не сбудется, и мне опять нет места, что ты там навоображал, наплевать, все бессмысленно, бессмысленно, бессмысленно…
А он не уворачивается, и не шелохнется, как его ни колоти, только в конце концов ловит ее руки и удерживает, но у нее по-прежнему шумит в голове, а ярость ищет выхода, и вместо того, чтобы делать шаг в сторону, Розмари шагает вперед и целует Фрица-Йозефа Биттенфельда.
Он выпускает ее руки и несколько секунд не шевелится, но ей все равно — теперь уже она сама вцепляется ему в плечи и почти кусает его губы, и настойчиво раздвигает их языком, и кажется, она-таки прикусила ему губу до крови, и что он, деревянный, что ли?
Нет. Не деревянный. Совсем даже не деревянный, но черта с два. Она. Позволит. Ему. Взять. Верх.
Судорожно вдыхая воздух между поцелуями, Розмари расстегивает — старается не порвать застежку — воротник его мундира, и на себе это куда удобнее. Привычнее. А Биттенфельд, кажется, рычит. Розмари усмехается и наклоняет голову, чтобы укусить его между шеей и плечом.
И охает, когда ее поднимают на руки одним рывком и почти бросают на кровать.
В ушах продолжает шуметь, и она почти ни о чем не думает — ну разве что о том, что еще ни один мужчина не снимал с нее именно мундира, и что этот чертов мундир поди еще расстегни, и надо бы помочь Биттенфельду, но ей совершенно не до того, она все еще хочет его целовать, и тянет на себя, и, кажется, мешает ему, но он настойчивый, тоже мне новость, настойчивый Фриц... Йозеф…
Ничего, думает она, я тоже настойчивая — или уже почти не думает, но все же продолжает выпутывать его из мундира, ткань которого кажется чужой и ненужной; ей мало прикосновений к его коже, ей всего мало, и то, что горело у нее внутри, пока на улице шел дождь, вырвалось наружу, и она больше не в состоянии это сдерживать, и черт, как же хорошо, что это Фриц, с которым не надо сдерживаться, непрошибаемый, ничего не понимающий, невозможный Фриц, который оглаживает ее грудь ладонью и, кажется, повторяет вполголоса ее имя, боже, какая глупость, боже, что она делает…
Розмари выгибается, вжимаясь в него потеснее, но ей и этого мало, она хочет ничего не видеть, ничего не слышать, и, кажется, она искусала ему уже всю шею, оказывается, ей нравится его вкус, кто бы мог подумать, бедный Фриц… Она хмыкает, нашаривает его напряженно торчащий член – черт, да Фриц еще брюки-то снять не успел, но Розмари наплевать, она обхватывает его член, но Фриц рычит ей в ухо «Подожди», и раздвигает ее ноги пошире, и на таких условиях подождать она согласна. Примерно секунд пять.
Когда Фриц входит в нее одним движением, она его снова кусает. Кажется, он не против. Впрочем, ей уже наплевать. Ей наконец хватает ощущений, чтобы полностью заглушить тишину, и Розмари фон Ройенталь наконец перестает думать.
Потом, когда он наконец выходит из нее, Розмари спихивает его в сторону — слегка, чтоб дышать было можно. Кровать все равно слишком узкая для них двоих.
— Ну ты и здоровый, — говорит она вполголоса.
— Извини, — бормочет он и прижимает ее к себе покрепче. И, кажется, почти сразу засыпает. Кажется — потому что Розмари саму неудержимо клонит в сон и силы у нее совсем закончились.
Кажется, он обнимает ее почти всю ночь. Правда, утром, когда Розмари просыпается, в постели она одна, а в ванной шумит вода. Все тело ноет.
Фриц выходит из ванной; на нем нет рубашки, и Розмари виновато охает. Раньше она не замечала за собой такой склонности кусаться.
— Прости, — говорит она.
Фриц замирает, держа в руках свою порванную майку, — китель она ему вчера старалась не порвать, а вот про майку подумать уже мозгов не хватило.
— За что? — наконец произносит он глухо.
— А ты себя в зеркало видел? И вообще… тебе вчера тоже ведь погано было.
— Ааа, — говорит он и садится рядом. — Это ничего. С тобой легче.
Она разворачивается в постели так, чтобы привалиться к его боку. Фриц — кажется, машинально — поглаживает ей плечо.
Коммы у них звонят одновременно.
Фриц уходит разговаривать в ванную. Она смотрит на экран: Вольф.
— Поздравляю! — говорит он тепло, и на целых пять секунд ей кажется, что он имеет в виду Фрица, но откуда бы. — Официальные документы еще пока выписывают, но я хотел, чтоб ты сразу узнала. Императрица-регент подписала указ о производстве тебя в контр-адмиралы.
Она благодарит Вольфа, передает привет Эве и заканчивает звонок, и когда из ванной выходит Фриц – кажется, своим звонком он не расстроен — Розмари уже почти одета.
— И как... что будет дальше? — говорит он.
— Не знаю, — отвечает Розмари, подумав. — Что-то новое.