Из-под бумажных гор

[AnotherLady]

Это не я из-под бумажных гор к вам взываю (хотя и я тоже могу), это Бьякуя. Драббл, не мое, не знаю, не умею, но все равно надеюсь.





Капитан шестого отряда Кучики Бьякуя тяжело вздохнул и, аккуратно подровняв очередную пачку просмотренных бумаг, положил ее на край стола. Нет, работу свою он любил, и выполнение долга доставляло ему чрезвычайное удовлетворение, но иногда все это было несколько… чересчур.



Особенно в последнее время. Тринадцать отрядов, двенадцать лейтенантов и теперь уже только десять капитанов, а укомплектованы отряды по-прежнему полным составом. Шинигами по-прежнему отправляются на задания, Сейретеи постепенно восстанавливается, и все это сопровождается отчетностью, справками, запросами на поставку снаряжения… Кто, спрашивается, должен всем этим заниматься.



Десять капитанов. Вроде бы раскидать работу остальных трех не так уж сложно.… Только вот первый отряд и так вел общеадминистративную работу по всему Готей-13. У четвертого отряда и так хватало дел — на них легла основная нагрузка по восстановительным работам в дополнение к обычной медицинской рутине. Двенадцатый отряд дополнительные поручения просто не принимал, а настаивать на чем-то в разговоре с капитаном Куроцухи ни один курьер не решался. Это уже семь.



Бумаги, попадавшие на стол капитану одиннадцатого, никто, как правило, больше уже никогда не видел; данные по одиннадцатому давно уже велись приблизительно, но кидать в эту бездну еще бумаги никто не решался. Это шесть.



И на шестерых можно было бы раскидать дополнительную работу, подумал Бьякуя мрачно, зачем-то записывая все эти подсчеты на бумажке. Если бы в мире все было спокойно. А так… капитаны восьмого и тринадцатого отрядов занимались своими загадочными делами, о которых Бьякуя только иногда слышал кое-что от Рукии — сестра теперь старалась даже пребывая на задании хотя бы раз в неделю заходить в гости, и они вели осторожные и церемонные разговоры, иногда до боли напоминавшие ему первые недели знакомства с Хисаной.



Это четыре. А Сой Фон, похоже, была у этих двоих связной с Урахарой — странно, Бьякуе помнилось, что Сой Фон раньше Урахару переносила очень плохо. Ну а капитану десятого как младшему выпадало оперативное дежурство… Получалось двое — он и Комамура.



Бьякуя снял шарф, аккуратно сложил его, повесил на ширму и, убедившись, что дверь закрыта, сладко-сладко потянулся. В последнее время он начинал завидовать Хитсугае. Бьякуя еще помнил, как на оперативные ситуации, требовавшие офицера капитанского уровня, направляли его (ну, через раз, но об этом вспоминать было незачем). Поначалу ему это нравилось настолько, что он сам себя стеснялся: законный повод оторваться от рутины, а заодно и шанс что-то сделать. Показать себя. Испытать себя.



Постепенно, конечно, он все больше стал себя ограничивать: даже если посылали капитана, младшие шинигами на месте часто неплохо справлялись сами. Им, похоже, хватало знания, что в случае чего их поддержат. Так, конечно, было лучше. Достойнее. Честь Кучики, честь его отряда и честь его меча требовали, чтобы он не хватался без разбору за любое дело, не демонстрировал себя при любом случае. Чтобы он ждал достойного противника.



Только вот отправляться на задания стало скучновато; его начало раздражать, когда вызов отрывал от намеченных дел, и он стал ценить, что делит оперативное дежурство с другим. А потом в десятом появился новый капитан и эта проблема исчезла.



И только сейчас, после всех встрясок, изменивших его распорядок жизни за последние два месяца, Кучики Бьякуя подумал о том, что хорошо бы сейчас прозвучал вызов и открылись ворота…



Но слишком долго предаваться мечтаниям бесполезно. Бьякуя еще раз потянулся, снова надел шарф, привычно расправив складки, и уселся за стол, придвинув к себе новую пачку документов — запросы из третьего отряда на медицинское обследование.