И оно все еще не мое, что как-то несправедливо...
читать дальше
— Альбус, я знаю, что в нынешнем году вы брали преподавателя по Защите в качестве более или менее временной меры, — сказала Минерва Макгонагалл, озабоченно хмурясь, — но она пока неплохо справляется, и нужен ли нам преподаватель, который не хочет занимать эту должность и, строго говоря, не занимается формальной магией как мы ее понимаем.
Альбус Дамблдор вздохнул.
— Нужен, Минерва. В конце концов, именно при обучении Защиты нестандартные методы могут пригодиться… и кроме того, нам нужно разобраться с этой новой угрозой.
— Но ведь шинигами высылают патрули, — напомнила профессор Макгонагалл с сомнением, — и принимают, насколько я могу понять, меры… Это все же не наше министерство; они демонстрируют утешительную… компетентность. — Она видела уничтожение последнего холлоу из окна директорского кабинета.
— Безусловно, — сказал Дамблдор, и на столе появился чайник и две чашки. Минерве Макгонагалл последние двадцать семь лет чай он наливал, не спрашивая. — Но на что направлена их компетентность? Я уверен, что они приложат все возможные усилия, чтобы холлоу никому не причинили серьезного ущерба; но они не торопятся. Они хотят изучить вопрос, понять причину явления… их целью в конечном счете является поддержание этого баланса, о котором так красноречиво говорил наш будущий профессор.
— А вашей, Альбус? — спросила Макгонагалл негромко. — Что является вашей целью в данной ситуации?
— Разумеется, безопасность школы, — улыбнулся он, отхлебнув чаю, но Макгонагалл не отводила от него взгляда. — Минерва, Минерва… Меня действительно заботит прежде всего безопасность школы, просто… наши друзья шинигами мало что знают о Вольдеморте. А вот мне кажется странным, что у нас из ниоткуда появился новый и такой целеустремленный противник.
— Вы думаете, это связано с Вольдемортом? — удивленно отозвалась Макгонагалл. — Но разве Северус нам бы тогда…
— При обычном порядке вещей, — веско ответил ей директор. — Но есть у меня такое ощущение, что обычный порядок вещей меняется…
Говорили, что слухи по школе разносят портреты. Впрочем, это тоже был слух. Так или иначе, проучившись в Хогвартсе пять с лишним лет, Гермиона Грейнджер прекрасно знала, как быстро здесь расходятся новости. И чем менее важна новость, тем больше народу о ней говорит…
В свое время это не раз ее сильно злило; когда решаешь вопросы жизни и смерти, то тебе не до того, с кем Ханна Эбботт собирается в следующие выходные в Хогсмид.
К счастью, бывали новости и полезные; и когда вечером в пятницу Парвати Патил рассказала гриффиндорским девочкам под страшным секретом, что со следующей недели профессор Таббл-Раскинс уходит в бессрочный отпуск по семейным обстоятельствам, и Защиту будет преподавать брат той новенькой слизеринки, она не могла не порадоваться тому, что Парвати всегда в курсе всего.
— Кучики-сама будет у нас преподавать? — ойкнула Орихиме. — Он наверняка строгий…
— Но такой симпатичный… — вздохнула Лаванда Браун. — Орихиме, ты не знаешь, он женат?
Гермиона закатила глаза.
— Ты знаешь, — ответила Орихиме серьезно, — он вдовец.
— О-о, такой молодой, и уже вдовец! — Лаванда явно была в ударе. — Наверняка ему в глубине души необходимо, чтобы его кто-нибудь утешил, поддержал…
За вчерашний день Гермиона успела себе составить некоторое представление о брате Рукии, и теперь она никак не могла решить, кого же стоит жалеть: Лаванду или профессора Кучики. В конце концов она пришла к выводу, что все выяснится опытным путем.
— … это тебе не профессор Снейп, — сказала в этот момент Парвати, и Гермиона охнула. Она совсем забыла про Снейпа… Вчера, когда их компания чуть не столкнулась со Снейпом в коридоре, лицо у профессора зельеделия стало кислее обыкновенного — не сравнить с его выражением при виде, скажем, профессора Люпина, но все же.
А теперь он или уже узнал, или вот-вот узнает, что пост преподавателя Защиты снова был совсем рядом и снова ускользнул.
Хорошо, что до нашего следующего урока зельеделия еще нескоро, подумала Гермиона.
Мысль была здравая, но за выходные, когда гриффиндорцы, имевшие несчастье попасться на глаза Снейпу, потеряли в общей сложности 137 баллов (из них 16 сама Гермиона утром в субботу — потом она благоразумно скрылась в гриффиндорской гостиной, — 43 Гарри и 31 Рон), она в очередной раз вспомнила, что опасность чаще всего кроется не только там, где ее ждешь.
— А как же тогда там Рукия? — сказала она вечером в воскресенье, когда они вели подсчеты потерянных баллов. — Если Снейп и ее достает…
— Ну, — отозвался Гарри, — вряд ли он снимает баллы с собственного факультета.
— И потом, — добавила Орихиме задумчиво, — что он может ей сделать? Мы ведь… ну, мы как бы не по-настоящему здесь учимся. Так что если он на нее накричит, скажем, это все равно не имеет значения.
— Ну да, — сказал Рон, — если честно, я вам даже завидую…
Но ночью, когда Гермиона уже ложилась, у нее в памяти снова прозвучали слова «не имеет значения», произнесенные с задумчивой интонацией Орихиме, и ей на мгновение почему-то стало не по себе.