Поразившая меня история из мемуаров С. В. Житомирской - я слышала, что агитаторам многие в коммуналках высказывали возмущение, но чтоб настолько...

"Одним из сильных впечатлений тех лет были и выборы в Верховный Совет СССР в 1950 году. Во время этой кампании я заведовала агитпунктом в нашем микрорайоне (улица Фрунзе, то есть Знаменка, все выходящие на нее переулки — если идти по ней к Арбатской площади, то направо до Воздвиженки, тогда улицы Коминтерна, и налево до Музея изобразительных искусств, и все дома, шедшие вдоль Александровского сада по Манежной). Незавидное это было амплуа: именно на нас, агитаторов, обрушивались все жалобы на чудовищные условия жизни, все угрозы не пойти голосовать, если не будут приняты те или иные меры. А за явку избирателей мы несли непосредственную и нешуточную ответственность (слава богу, хоть не отвечали за их выбор при голосовании — это уж было дело избирательной комиссии; впрочем, слово «выбор» здесь вообще не совсем уместно, кандидат-то был везде один, но на самом деле выбор как бы имелся, ведь можно было проголосовать против него, хотя это вряд ли стало бы явным — на то и комиссии).
Как ни ясно мы представляли себе реальный уровень жизни наших людей (в столице!) через пять лет после окончания войны, но опыт работы в агитпункте все-таки поразил всех нас. Необходимость самим обойти все находившиеся на нашем попечении дома — не где-нибудь в пострадавшей в ходе военных действий глубинке, а в самом центре столицы, прямо напротив Кремля, — развернула перед нами картину нечеловеческих условий существования. Особенно врезались в память два посещения — собственно, одно посещение и один скандал.

Дом находился как раз рядом с тем, на котором висела (возможно, и теперь висит) мемориальная доска, извещающая прохожих о том, что здесь жила женщина, замечательная лишь тем, что была сестрой Ленина. Дом вполне комфортабельный. А в том, что рядом, — длиннейшие, узкие коридоры вдоль каждого этажа и выходящие в них каморки — вероятно, когда-то была гостиница, а номера потом перегородили, разделив на части. Каждая из каморок теперь переполнена жильцами, размножившимися и не расселенными семьями. Осыпающаяся штукатурка, убожество быта, выставленный в коридор из-за тесноты в комнатах старый хлам. В одном конце коридора общая кухня с двумя десятками коптящих керосинок, в другом — один на все каморки туалет. Попытки соблюдать в нем гигиену давно оставлены, и только привыкшее к этому население коридора могло там вообще дышать. Можно представить себе, как нас встречают в этом коридоре, какой крик стоит все время, пока мы там, как нас ненавидят и угрожают не прийти на избирательный участок, если им не дадут каких-то гарантий расселения. Но мы знаем, что отчаявшиеся люди только выпускают пар, а осуществить свои угрозы побоятся, как побоятся и проголосовать против кандидата.

Я так и не знаю, как мухлевала избирательная комиссия, чтобы получить свои 99,9%, означавшие единодушное одобрение деятельности партии и правительства. Но вполне допускаю, что ей даже не было нужды этим заниматься: достаточно вспомнить упорные слухи о технических возможностях наблюдения за каждым движением руки избирателя в кабине для голосования, чтобы понять, как ничтожно мало могло быть протестное голосование под гнетом прочно внедренного в сознание страха.

Но все-таки с одним таким случаем я тогда столкнулась — это как раз и было во втором запомнившемся мне доме. Он стоял на Знаменке, и когда мы в домоуправлении составляли списки жильцов, там значилась некая многодетная семья, как бы занимавшая отдельную квартиру. Однако мы никак не могли найти эту квартиру. Пришлось вернуться в домоуправление за объяснениями.
«А, это которые в погребе!» — вспомнила в конце концов паспортистка. Они действительно жили в погребе — именно в погребе, а не в подвальном этаже, как мы сначала поняли ее. Из какого-то места у черного хода открывался люк, под крышкой обнаруживались ступеньки вниз, а в темном помещении с наклонным потолком, так что у нижнего конца наклона мог стоять в рост только маленький ребенок, жила семья с несколькими детьми. Вот эти люди уже ничего не боялись. Они твердо заявили, что не только не собираются голосовать, но в день выборов устроят такую демонстрацию своего положения, что всем властям худо будет. Непонятно было, как поступить. Страшно все: и подставить их под удар, и пустить дело на самотек — мало ли что они задумали! Кончилось тем, что я поехала к какой-то райисполкомовской чиновнице, она вернулась со мной в погреб, тоже ужаснулась и заверила их, что из самого тайного резерва даст им ордер на комнату. Они мрачно требовали, чтобы ордер привезли им до выборов, и чиновница поклялась, что сама лично его доставит. Я успокоилась и выбросила дело из головы. И зря.

В самый день голосования, когда я уже занималась учетом явившихся, выяснением недоразумений, доставкой урн больным, меня вдруг вызвали к телефону. Звонила еще одна дама, на сей раз райкомовская, отвечавшая в этот день за организацию работы.

— Немедленно найдите способ без шума прекратить демонстрацию, устроенную вашими подземными жителями! — кричала она в трубку. — Они устроили сидячий пикет, прервав движение на улице Фрунзе!

Голосование шло в помещении школы на улице Маркса и Энгельса, то есть в пяти минутах ходьбы от злополучного дома. Я бросилась туда. Вся семья — отец, мать, бабка и дети — сидела на мостовой поперек улицы Фрунзе. Машин там уже не было: видимо, милиция направляла их с Арбатской площади другим путем. Милиционеры не оттаскивали сидящих: очевидно, на этот день были даны какие-то строгие антинасильственные инструкции.

На меня сидевшие сразу заорали все вместе — их, конечно, обманули и никакого ордера не дали!

Я попросила милиционеров не трогать их еще несколько времени и бросилась в находившийся рядом Институт государства и права, чтобы позвонить.

— Ордер! — кричала я той же райкомовской даме.

— Сейчас будет! — кричала она в ответ.

Позвонив, я не решилась вернуться к пикету на улицу Фрунзе одна, а сбегала все-таки на избирательный участок и пришла обратно в сопровождении дежурившего там у нас райкомщика.

— Ордер уже везут вам, — сказал он пикетчикам. — Я побуду с вами, пока его не доставят.

С тем я и ушла и конца не видела. Теперь мне все это кажется странным сном, но дело было именно так. Почему их просто не поволокли в кутузку? Наказали ли ту чиновницу, которая, не выполнив своего обещания, стала причиной скандала в центре города в торжественный день? Но ордер действительно дали, это я на другой день проверила."

@темы: история, люди, чужими словами

---

И тут меня заклинило... разговаривали о конфетах "былых времен" (некоторые люди скучают по карамели "Раковая шейка"! Ну, каждому свое). И я не могу вспомнить, как назывались и откуда были конфеты, которые во время оно привозил несколько раз дядя. И родители не помнят таких вообще.

Люди добрые, вы никогда не встречали на просторах бывшего СССР шоколадных конфет в виде довольно больших конусов-"фунтиков", завернутых в зеленую фольгу?

@темы: люблю поесть

---

Марек Эдельман, один из руководителей восстания в Варшавском гетто, в семидесятых годах дал интервью журналистке Ханне Кралль о том, как все было в гетто, и она издала книгу об этом. А потом, Эдельман рассказывал, когда книга вышла на немецком, "первое письмо, которое он получил, было от... солдата Вермахта. Солдат написал, что так же, как Марек, он помнит залитые кровью улочки Варшавского гетто.
«Мы с тобой жертвы одной войны. Если сможешь, ответь мне», — попросил враг.
— Ты ответил?!
— Конечно, — спокойно отвечает Марек."

discours.io/articles/kultura/ya-staryy-zhid-mar... - большая статья о нем. Потрясающий человек.

@темы: ссылки, люди, история евреев, Польша

---

Ну хорошо, она готова в топ-звезды, я верю...

@темы: цветочек лиловый, любимая труппа, цветочек лиловый: фотографии

---

Я часто этот отрывок вспоминаю... лет двадцать назад журнал, кажется, "Юность" открылся аккурат на нем, и я не уверена, дочитала ли я всю повесть, но вот это - намертво впечаталось в память. "Домашние" знания и воспоминания о войне были не такими тотальными - частью истории, а не бороздой, прошедшей через историю, поэтому осознание масштабов кошмара пришло позже - из истории и литературы, оживляющих статистику - от вот этой вот "Рио-риты" до непаханой земли на месте уничтоженных еврейских кладбищ в Галиции. Классы, школы, деревни, города, поколения, народы... Невосполнимые потери.

22.06.2016 в 16:53

Пишет  Ela:

22 июня 1941 года
" - Начинаем танцы всех выпусков, - говорит репродуктор. - Передаем модную песенку сорок первого года - "Рио-Рита"... Приглашаем на танец наших друзей, выпускников 1941 года, первого выпуска нашей школы...
Щелчок. Вступление. Тишина. Музыка. Все захлопали.
Пошла музыка. Старая, полузабытая. Печальный фокстротик, почти полечка.
- Пошли, Катя.
- Вы сорок первого?
- Да.
- Пошли.
Танцуем мы с Катей.
- Печальный джазик, не правда ли? - говорю я. - Раз-раз... раз-раз...
- Никто не танцует, - говорит Катя. - Почему?
- Раз-раз, - говорю я. - Печальная песенка.
- Алексей Николаевич, что с вами?
- Знаете, Катя, как называется эта песенка? "Не бегай по чердакам" она называется...
- Алексей Николаевич!..
- Ах, легконогая лесенка... песенка вокзала... Вы замечали, что крик паровозный похож на бабий? А, Катя?
Катя молчит. Я улыбаюсь и разговариваю:
- Ах, здравствуй, Москва. Какая ты старая стала... как постарели, поблекли девочки из нашей школы... Сколько вам лет? Двадцать четвертого года рождения? Понятно... Из вашего класса пять мальчиков в живых? А из нашего двое. Вы давно демобилизовались? В прошлом году? В 1946-м?
- ...Я в сорок шестом поступила в школу, - говорит Катя. - В пятьдесят шестом закончила... Потом в институт поступила, не сразу... Какой болван придумал эту затею с танцами по годам?
- Пойдемте, Катя.
Раздаются аплодисменты. Это потому, что музыка окончилась, а мы не слышали.
- Пойдемте, Катя.
Нам хлопают со всех сторон.
- Пойдем... А куда?
Мы идем по скрипучему коридору, сзади в дверях аплодисменты гремят. Потом мы спускаемся по каменной лестнице.
- Куда мы идем? - спрашивает Катя. - Почему мы одни танцевали?
- Я покажу вам, где остальные из нашего класса, - говорю я и подвожу ее к стеклянной двери учительской. - Смотрите.
Я прикладываю руку козырьком и прислоняюсь к стеклу.
Катя делает то же самое.
Видите? - говорю я. - Они все в учительской...
Где? - спрашивает Катя.
- Вон на доске... На мраморной, - говорю я. - Приглядитесь. Там все фамилии золотом выбиты. Весь список двух классов сорок первого года выпуска.
В лунном свете, если приглядеться, белеет доска с надписями. Но доска висит боком, и слов не разобрать."
© М. Анчаров

@темы: личное, чужими словами

---

Война - это очень страшно. И последние лет сто люди это прекрасно понимают, и повторяют, повторяют - "Эта будет последней", "Больше никогда", "Война за то, чтоб закончить все войны".

И - не срабатывает пока. Но рано или поздно должно сработать. Слишком много война уничтожает. Слишком больно. Мы до сих пор ту, семидесятилетней давности, не пережили.

Двадцать второго июня,
ровно в четыре часа...

Пусть память служит нам уроком.

---

Мечтаю как минимум три дня лежать и читать. С перерывами на встать попить чаю и сходить в ванную.

Я буду идти к своей мечте! Я верю, она возможна!

@темы: смешная штука жизнь

---

А вот и нарезка "Нобунаги" - по-моему, выглядит отлично: живо, ярко и занимательно. Подумать только, четыре года прошло...

@темы: видео, цветочек лиловый, любимая труппа

---

Одна из историй, "зацепивших" меня из писем Чехова - я часто, когда читаю такие вещи, иду искать информацию по адресатам, благо теперь многое доступно на расстоянии гуглопоиска: пишет он некоему Белоусову по поводу опубликованных тем переводов из "Кобзаря", очень тепло пишет.

... Иван Алексеевич Белоусов родился в Москве, в 1863 году - на три года младше Чехова. Его отец был портным и шил в том числе и на семью Чехова. Антон Павлович вообще любил прифрантиться, тогда они и познакомились и стали общаться. А общения молодому Белоусову наверняка не хватало: он рос в семье, где не просто не любили читать - иметь книги иметь считалось ненужным, а быть связанным с их написанием так и вовсе неприличным. А он - читал, а потом и писал стихи, по ночам, тайком. Вскоре начал и публиковать их в мелких газетах под псевдонимами (вторая половина девятнадцатого века вообще занимательное время, когда литература стала источником заработка, когда необыкновенно много всего писалось и издавалось).

И вот тогда, в это время тайного чтения, он полюбил творчество Шевченко - выучил украинский, стал переводить Шевченко, собирать переводы его другими писателями, мечтал об издании полного собрания сочинений. И сам писал стихи на украинские темы. А тем временем, нося на примерку пиджаки молодому Антоше Чехонте и разговаривая с ним о литературе, осмелился признаться ему, что пишет стихи, и дал почитать. Чехов похвалил.

Белоусов женился (Чехов гулял у него на свадьбе) и завел отдельную от отца портновскую мастерскую - а у него уже было опубликовано несколько сборников стихов, переводы (он уже переводил не только Шевченко, но и, скажем, Бернса - биографию которого он потом написал, а Чехов помог ему опубликовать). Потом он очень сильно заболел ревматизмом, и его увезли в Украину лечиться - а когда он вернулся в Москву, то шить уже больше не шил. Писал, переводил, занимался организаторской работой, помощью литераторам. Его друг Телешов писал: " Из опыта за полвека я вынес такое впечатление: кто с Белоусовым близок, от тех дурного не жди."

1902 год, двадцатилетие творческой деятельности Белоусова:

"Дорогой Иван Алексеевич, позвольте и мне поздравить Вас, крепко-крепко пожать руку и от всей души пожалеть, что меня нет с Вами.
Примите мое сердечное пожелание счастья, успехов, и дай бог Вам дожить (и нам вместе с Вами) до того вечера, когда мы могли бы собраться и отпраздновать сорокалетие Вашей деятельности, тихой, скромной и прекрасной. Крепко жму руку еще раз и обнимаю милого юбиляра.
Ваш А. Чехов."

Белоусов отвечает: "«У меня не хватает слов выразить Вам, как я был обрадован Вашим теплым письмом, Вашими подарками! „Юбилей“ мне устроили неожиданно — мне думалось сначала, что это просто затея „кружка“, хорошая, милая затея; но когда мне прочитали Ваше письмо и дали Вашу книгу с надписью, я задумался, и на душе стало спокойно. Я теперь верю, что все пережитое, перевыстраданное с хорошими целями и не для себя не забывается и вознаграждается»."

... умер он в тридцатом году, так что до сорокалетия своей творческой деятельности дожил. Оставил воспоминания обо всех, кого знал - я не читала, очень хочу найти. Что-то есть очень обаятельное в таких вот людях, занимающихся "тихой, скромной и прекрасной" работой, и что-то много говорящее об их времени.

@темы: люди

---

Так сложилось, что в мае я много читала про блокаду и про Ленинградский фронт - и по работе, и для себя (впрочем, почти любую информацию по работе я обычно "докапываю" для себя).

Пришла к выводу, что я ничего об этом не знаю. Ну как ничего? Примерно как питерцы в Эрмитаж не ходят. То есть набор ключевых знакомых с детства историй: Бадаевские склады-125 грамм-"осталась одна Таня" -трупы на саночках-Воронья гора-"при обстреле эта сторона наиболее опасна"-альпинисты на шпилях-Седьмая симфония-грузовики на Дороге Жизни, как-то так. Системы никакой не складывается.

В результате, например, сильно захотела почитать книгу по логистике блокады. Потому что какие-то вещи внезапные - вообще не секретные, упоминавшиеся в изданных в СССР книжках - сбивают картину. Вроде вагонов продуктовых подарков из Средней Азии. Или вот - в рамках логистики несущественно, но: работники ленинградского горфинотдела в декабре 1941 года летали в Москву. Через линию фронта, под охраной истребителей. Утверждать бюджет на 1942 год (привезли с собой несколько мешков продуктов - подарки от добрых людей из министерства). ... с другой стороны, я вот не знала, что в 1942 году, летом, через Ладогу протянули бензопровод, чтобы снабжать город горючим. Под носом у немцев, практически без подготовки! И он всю блокаду работал, а немцы не знали. Потрясающе, по-моему.

Вообще, читаешь - и смесь восхищения и ужаса. С одной стороны, героизм, находчивость и талант тех, кто воевал (теперь я знаю некоторое количество замечательно героических баек, особенно почему-то про танкистов). С другой... я помню, читала когда-то книжку о Японии во Второй мировой, думала - зачем они в это ввязались? Совершенно безнадежное дело, поддерживавшееся верой в то, что правильный японский дух (тм) компенсирует все нехватки ресурсов и т.п. Так вот, от наших командных решений иногда кажется, что как минимум Сталин тоже японец был. Потому что натуральная война камикадзе-стайл. Читаешь про Шлиссельбургский, Петергофский и Стрельнинский десанты, и волосы на голове шевелятся от ужаса. Или Любанская операция как минимум во второй половине своей протяженности (Невский пятачок почему-то не такое жуткое именно по бессмысленности впечатление производит).

... а потом, прочитавши про атаки без подготовки и матросиков в черных бушлатах, идущих в атаку в полный рост 500 метров по открытой местности, вдруг читаешь про операцию "Искра" (это январь сорок третьего и прорыв блокады) - "поскольку войска не имели опыта действий в лесисто-болотистой местности, их месяц тренировали на специальных полигонах"... и искренне ошарашиваешься. Неужто в четверг дождичек прошел?

На самом деле, прочитав про эти тренировки и поудивлявшись (какие тренировки? какой месяц? откуда на это время нашлось?), я вспомнила краткую характеристику маршала Говорова - "ругал подчиненных за слишком большие потери" и полезла уточнять - когда он получил командование Ленинградским фронтом? И да, все правильно, за полгода до "Искры", и это он придумал по очереди отводить части с линии фронта, заменяя их вторым эшелоном, и отправлять тренироваться. Очень маршал Говоров, похоже, вдумчивый был товарищ в таких вещах. Артиллерист, зануда и любитель тщательной подготовки. ... но кажется мне, он должен был Сталину еще и просто быть симпатичен, раз ему разрешали такие штуки, как переносить начало операции из-за оттепели. Наверное, он не был идеален, но пока что все, что я о нем прочитала, вызвало у меня только глубокое уважение.

... а на Лиговском, где сейчас метро "Лиговский проспект", в блокаду была булочная.

@темы: история, люди, город

---

"Привычка поглядывать на Запад в надежде, что там что-то родится, более распространена среди интеллектуалов на Востоке, чем это кажется Западу. Речь идет отнюдь не о пропаганде. Что-то — это новый гениальный писатель, новая социальная философия, художественное движение, научное открытие, новые принципы живописи или музыки. Обнаружить такое что-то случается редко. Люди на Востоке уже привыкли трактовать всерьез только те проявления общественной жизни, которые выступают систематически и в массовом масштабе. В области культуры ничто на Западе не приобретает такого масштаба, кроме некоторых фильмов, бестселлеров и иллюстрированных журналов. Никто из мыслящих людей на Западе не трактует этих средств массового развлечения всерьез, тогда как на Востоке по аналогии (поскольку там все имеет массовый характер) они вырастают до символов, единственно и представляющих «гнилую культуру Запада». Издеваться над идиотизмом многих западных фильмов, романов или статей нетрудно, при небольшом усилии зарабатываешь гонорар, а к тому же освобождаешься таким путем от гораздо более неприятной обязанности писать с энтузиазмом о Центре, поэтому это любимое занятие журналистов, а влияние, которое такого рода критика оказывает на публику, — значительное."

Чеслав Милош, "Порабощенный разум", 1953

@темы: чужими словами

---

1. Какие книги были любимыми в детстве? Какие не нравились?
У меня была такая большая "Книга для чтения для старших групп детских садов". Отдельные стишки до сих пор помню. И еще сборник Тувима и сборник переводов детских поэтов соцстран (так и не могу теперь найти, кто написал стихи про мальчика Чопырцилу, который лепил глиняных птиц)

2. Посещали ли вы в детстве библиотеку? Если да, то какие книги брали чаще всего?
Не, мне хватало домашних книг. Хотя лет в восемь мама мне из библиотеки у себя на работе приносила "Трех мушкетеров", иначе не достать было. Сама в библиотеки я уже в старших классах стала ходить.

3. Есть ли у вас «плохая читательская привычка»?
Читать восемь книг одновременно.

4. Пользуетесь ли вы электронными книгами, аудиокнигами? Чему отдаете предпочтение?
Всем пользуюсь. Все хорошо для своей ситуации.

5. Берете/даете ли вы книги на время почитать?
Давать вроде даю, брать давно не беру - у меня специфические вкусы.

6. Ваше любимое место для чтения?
Ванна.

7. Читаете ли вы в дороге?
Да. Или слушаю аудиокниги.

8. Какие книги в вашей библиотеке самые потрепанные?
Не помню. Кажется, парочка Диков Фрэнсисов в мягких обложках уже развалилась на странички, надо б выкинуть и новые купить.

9. Вы рисуете или пишете на полях книг?
Нет.

10. Есть ли в вашей библиотеке поваренные книги? Если да, то пользуетесь ли вы ими?
У мамы есть.

11. Прибегали ли вы когда-либо к помощи книг из серии «помоги себе сам» или к иной психологической литературе?
Читать читаю, и с интересом, а вот чтоб прям к помощи...

12. Держите ли вы дома учебники (за исключением случая, если у вас есть дети-школьники)? Если да, то какие?
Учебники иностранных языков, на случай "вдруг придется давать уроки, а интернета больше не будет".

13. Любите ли вы поэзию? Если да, то назовите наиболее любимых поэтов?
Люблю. Бродский, Оден, остальное меняется по мере нахождения новых интересных поэтов.

14. Самый долгий период жизни, проведенный без чтения?
Ммм... когда глаза закапывали.

15. Любите ли вы организовывать книги в вашей библиотеке (ридере)? Если да, то по какому принципу?
В электронном формате раскладываю по тематическим папкам (хотя есть большая папка "неразобранное"), на полках тоже стараюсь, но бумажные книги разноформатные, так что для того, чтобы на полки все влезало, приходится немного отступать от тематичности.

16. Существуют ли полки в книжных магазинах, к которым вы никогда не подходите?
Что-нибудь техническое...

17. Какие иностранные книги вам бы хотелось прочесть в оригинале?
По Такаразуке куча не переводившихся книжек)))

18. Какой была самая большая сумма денег, потраченная на книги за один раз?
Не помню. Вряд ли больше полутора-двух тысяч за раз.

19. Как вы знакомитесь с новой книгой: сразу начинаете внимательно читать, просматриваете информацию о произведении, пролистываете книгу, заглядываете на
Гуглю отзывы)))

20. Какова ваша «зона комфорта» в литературе?
Детективы, мемуары, биографии, исторические исследования.

21. Как часто вы выходите из «зоны комфорта»? Что может вас заставить сделать это?
Редко. Я читаю (а) ради информации, (б) ради создания хорошего настроения. Если я почувствую, что в книге есть что-то по параметру (а) или (б)... (да, худлит тоже может быть информативным)

22. Читаете ли вы книги последовательно или можете читать несколько книг параллельно?
Не меньше трех обычно, чаще всего больше.

23. Как вы понимаете, что книга вам нравится?
Эм. Ну, она мне нравится)))

24. Какие книги вы предпочитаете читать во время длительного отпуска или каникул?
Те же, что и всегда.

25. Часто ли вы не дочитываете книги? Что заставляет бросить чтение?
Редко. Если у меня портится от них настроение.

26. Доверяете ли вы критике и отзывам? Сверяете ли свое мнение с критикой?
Использую их в качестве источника информации, не доверяю слепо.

27. Что заставляет вас порекомендовать книгу кому-либо?
Ощущение, что эта книга во вкусе этого человека.

28. Назовите книги, которые вы когда-либо не смогли дочитать.
Не помню.

29. Изменились ли ваши читательские привычки со временем?
Я стала читать гораздо меньше фэнтези и фанфиков, чем лет десять назад.

30. Насколько сильно на вас влияет реклама книг?
У нас очень паршиво с рекламой книг, к сожалению.

31. Какая книга из недавно прочитанных впечатлила вас, хотя вы этого не ожидали?
Эм. А зачем бы я стала читать книгу, не ожидая, что она меня впечатлит?

32. Какая книга из недавно прочитанных разочаровала вас, хотя вы ожидали обратного?
Не помню.

33. Какая книга, прочитанная в свое время «по обязаловке» вам действительно понравилась?
Не помню, я слишком давно ничего не читала по обязаловке.

34. Что вы любите жевать во время чтения?
Орехи.

35. Какая книга из не так давно прочитанных вошла в число любимых?
Насчет прямо уж любимых - не знаю. Ну вот я недавно прочитала "Бора" Галины Вдовиченко, очень милая книжка - наверняка буду перечитывать для поднятия настроения.

36. Какая из недавно прочитанных книг совсем не понравилась?
Не было таких.

37. Какая книга последней вас сильно разозлила?
Не было таких.

38. Какая книга из недавно прочитанных была самой вдохновляющей?
"Поэзия и Польша" Владимира Британишского.

39. Чьи биографии или мемуары вы предпочитаете читать?
Деятелей культуры "второго плана" - переводчиков, преподавателей, журналистов.

40. Самая «устрашающая» книга, которую вам довелось читать?
Не помню. Я не очень боюсь книг.

41. Ваши любимые книжные персонажи.
Энн Эллиот, Галадриэль, Хью Берингар

42. Ваши любимые книжные злодеи.
Я не люблю злодеев.

43. Ваши любимые экранизации.
"Доводы рассудка" 1995 года.

44. Киноадаптации, которые вас разочаровали.
Почти все.

45. Что вы читаете прямо сейчас?
Эммм.. Ну ок:
"Письма русского путешественника" Карамзина
"The Golden Age Shtetl: A New History of Jewish Life in East Europe" Йоханана Петровски-Штерн
"Ленинградский фронт" Льва Лурье и Леонида Малярова
"Порабощенный разум" Чеслава Милоша
"Просто жизнь" Сарры Житомирской
"Nawiedzony Dom" Хмелевской

... кажется, все.

@темы: себялюбие в разрезе, книги

---

Увидела цитату:

"С нашей дороги нет возврата. Боремся о трех строчках в истории, чтобы не говорили, что наш народ пошел, как свиньи на убой."
Арон Лебескинд, ноябрь 1942 года, один из организаторов Боевой еврейской организации в Кракове.

... а ведь говорят, говорят.

В частности, в России говорят: "а вот наши-то воины бились и сопротивлялись даже в лагерях, а эти! жертвы!" (с осуждающим таким значением слова "жертва")

Не стоит задумываться об очевидном - о том, что не стоит судить тех, в чьей шкуре не побывал, и о том, что говорящие так вообще ничего не знают, как правило, об истории еврейского сопротивления.

Но. Вот такая штука. Советские солдаты, сопротивлявшиеся в лагерях, как правило, знали, что за ними стоит огромная родина и армия, что их сопротивление, их подвиг кому-то нужен.

Евреи - даже сбегавшие из гетто часто возвращались обратно. Зная, что эта дорога ведет к смерти. Потому что в ситуации, когда ты как дикий зверь, когда одни на тебя охотятся, а другие - бывшие соседи и друзья - то ли отвернутся в страхе, то ли плюнут и продадут - зачем жить? Не лучше ли умереть рядом со своими?

В Израиле - сражались, потому что ощущали наличие земли и народа; в гетто и лагерях - чаще всего не сражались, потому что почти невозможно сражаться, когда это вроде бы не нужно вообще никому, а когда сражались - очень часто это было за право умереть достойно.

P.S.: да, не все предавали и продавали евреев, но Праведников Мира потому так чтят, что каждый из них совершал индивидуальный подвиг. Большинство подвигов не совершало.

P.P.S.: я не хочу ни с кем спорить. Я пишу для того, чтобы, возможно, задумались те, кто никогда о таких вещах не задумывался.

@темы: праведники мира, история евреев

---

05.06.2016 в 08:56

Пишет  Шано:

Мало кто вспомнит о катастрофе в ночь с 3 на 4 июня 1989 года, когда в результате дикого совпадения на перегоне Аша — Улу-Теляк встретились поезда № 211 "Новосибирск — Адлер" и № 212 "Адлер — Новосибирск", которые не должны были там встречаться, где оба попали в эпицентр объемного взрыва легких углеводородов.
И уж совсем никто не помнит, что на счастье выживших, в Уфе на фоне событий в Афганистане было открыто еще одно высшее военное училище вертолетчиков с двумя учебными вертолетными полками. А летать ночью в то время имели право и возможность только военные вертолетчики. Большую часть пострадавших они эвакуировали в Уфу затемно. Думаю, что не только отягощенные парамедицинскими знаниями поймут, что это значило для прогноза. nadie-escribe.livejournal.com/217161.html

Даты не помнила, а само столкновение - конечно. Мы тогда в Адлере были... А про вертолетчиков не знала.

(и еще из комментария автора записи в ЖЖ: "Просто про вертолетчиков я от них (вертолетчиков) и слышал. Малонаселенный сельский район. Безлюдье. Курсанты гасили и таскали, инструкторы летали. Садились "каруселью" на площадь в Уфе.")

---

Бетинг в комментах

Читала тут письма Чехова, и наткнулась на прекрасный образчик бетинга в комментах. Все такое классическое - "отлично написано, но чтоб оценили, можно лучше", "вот пара корявых фраз", лажа в матчасти и невнятные описания, "и запятые поправьте обязательно".

Вот как классики делают _это_.

Н. А. ХЛОПОВУ
13 февраля 1888 г. Москва.
13 февр.
Уважаемый
Николай Афанасьевич!
Я прочел Ваш рассказ; он хорош и, вероятно, пойдет в дело, а потому считаю нелишним заранее и возможно скорее заявить Вам нижеследующее. Если Вы рассчитываете на него как на серьезный шаг и дебютируете им, то в этом смысле, по моему мнению, он успеха иметь не будет. Причина не в сюжете, не в исполнении, а в поправимых пустяках - в чисто московской небрежности в отделке и в кое-каких деталях, неважных по существу, но режущих глаза.
Начать хоть с того, что то и дело попадаются фразы, тяжелые, как булыжник. Например, на стр. 2 фраза: "он заходил ко мне два раза в продолжение получаса". Или: "На губах Ионы появилась долгая, несколько смущенная улыбка". Нельзя сказать "брызнул продолжительный дождь", так, согласитесь, не годится фраза "появилась долгая улыбка". Впрочем, это пустяки… Но вот что не совсем мелочно: где Вы видели церковного попечителя Сидоркина? Правда, существуют церковные старосты, или ктиторы, но никакие старосты и попечители, будь они хоть разнаивлиятельнейшие купцы, не имеют права и власти переводить дьячка с одного места на другое… Это дело архиерейское… Походило бы более на правду, если бы Ваш Иона попросту был переведен из города в деревню за пьянство.
Место, где Иона возится с двумя десятинами, как паук с мухой, прекрасно, но зачем Вы губите его прелесть описанием невозможной и маловероятной забавы с сохой? Разве это необходимо? Вы знаете, что кто пашет первый раз в жизни, тот не сдвинет плуга с места - это раз; дьячку выгоднее отдать свою землю под скопчину - это два; воробьев никаким калачом не заманишь из деревни в поле - это три…
"Сижу я верхом на перекладине, вот что хату с чуланом соединяет" (стр. 16). Какая это перекладина? Фигура писаря в пиджачке и с клочками сена в волосах шаблонна и к тому же сочинена юморист<ическими> журналами. Писаря умнее и несчастнее, чем принято думать о них, и т. д.
В конце рассказа дьячок (это очень мило и кстати) поет: "Благослови, душе моя, господи, и возрадуется…" Такой молитвы нет. Есть же такая: "Благослови, душе моя, господа и вся внутренняя моя имя святое его…"
Последнее сказание: знаки препинания, служащие нотами при чтении, расставлены у Вас, как пуговицы на мундире гоголевского городничего. Изобилие многоточий и отсутствие точек.
Эти пустяки, по моему мнению, испортят Вам музыку. Не будь их, рассказ пошел бы за образцовый. Вы, конечно, не рассердитесь на меня за "мораль" и поймете, что пишу я это, как Ваш поверенный, с целью: не найдете ли Вы нужным ввиду всего вышесказанного сделать в рассказе поправки? На шлифовку и переписку вновь понадобятся 2 часа, не больше, но зато рассказ не проиграет.
Повторяю: и без поправок Иона хорош и пойдет в дело, но если Вы намерены серьезно дебютировать им, то, насколько я знаю петербургских судей, успеха он иметь не будет.
Жду Вашего ответа и прошу прощения за непрошенное вмешательство.
Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.

@темы: книги, рассуждения о писанине, чужими словами

---

КАМЕШЕК

камешек создание
совершенное

равный себе самому
стерегущий свои границы

наполненный целиком
каменным содержаньем

запах его ничего не напоминает
ничего не тревожит вожделенья не вызывает

его пыл и холодность
обоснованны и полны достоинства

чувствую тяжкий укор
когда он в моей руке
и его благородное тело
пронизывает фальшивое тепло

камешки не дают себя приручить
до конца они будут на нас смотреть
взглядом спокойным очень ясным


Збигнев Херберт, перевод Анатолия Ройтмана

@темы: поэтическое настроение

---

Я совершенно не собиралась на книжную ярмарку! Но пришлось зайти туда по делу, а книги кааак окружат, кааак набросятся...

@темы: книги, смешная штука жизнь

---

Такой камень с души сегодня.

---

В "Письмах русского путешественника" Карамзина много прекрасного, но среди прочего очень веселит взгляд на архитектуру:

"Мейсен лежит частию на горе, частию в долине. Окрестности прекрасны; только город сам по себе очень некрасив. Улицы не ровны и не прямы; дома все готические и показывают странный вкус прошедших веков."

"Только нельзя назвать Франкфурта хорошо выстроенным городом. Домы почти все старинные и расписаны разными красками, что для глаз весьма странно."

"Маинц лежит на западном берегу Реина, где впадает в него Маин. В городе улицы узки, хороших домов мало, церквей, монастырей и монахов великое множество."

... но не все так плохо:

"Мангейм есть прекрасный город. Улицы совершенно регулярны и перерезывают одна другую прямыми углами, что для глаз – по крайней мере при первом взоре – очень приятно. Ворота Рейнские, Неккерские и Гейдельбергские украшены барельефами, хорошо выработанными. В разных местах города есть площади, окруженные большими домами."

@темы: книги, чужими словами

---

Что и где я сегодня ела

... поскольку сегодня ресторанный день и я ела более разнообразно, чем обычно. :-)

В магазине "Скафандр" (приятное местечко в духе "Кайласа" - индийские юбки, жилетки ручной работы, украшения и всякая эзотерика, и совсем рядом - а я там впервые оказалась) пила "кофе по-иерусалимски" - с чесноком и перцем. Не могла устоять - люблю запах чеснока. Ирония судьбы состоит в том, что мне чесноком практически не пахло, хотя окружающим - да. Но кофе приятный. Еще взяла миску табуле на вынос, еще не ела.

Потом мы добрались до Анненкирхе попробовать финско-ингерманландского всяческого. Я почему-то не была раньше в Анненкирхе, и момент визита был не лучший - там какая-то типа выставка во внутреннем дворике, и странная синяя подсветка. Надо еще сходить, выглядит очень атмосферно (с Кирочной. С Фурштатской просто красивое стандартное здание). Прилавок ингерманландской кухни довольно популярный (и рядом еще один с ингерманландскими сувенирами). Калитки и пироги с ревенем я уже ела, поэтому взяла безглютеновый ягодный пирог (ну, пирог. Вкусный) и сладкий хлебный суп (было бы меньше народу, я бы поинтересовалась рецептом. Похож на компот с сухофруктами и взбитыми сливками, но приятный).

Потом прошлись до бара "Кости" на Ковенском, где был веганский прилавок, а все вырученные деньги обещают передать на помощь животным. Кроме нас не было никого, ребята за прилавком спорили об этичности дельфинариев. Я люблю гамбургеры, поэтому не могла пройти мимо веганского - с бобовой котлетой. Соус приятный, но котлета для меня пресновата.

Оттуда было совсем близко до хостела на Лиговском, во дворе которого было сразу несколько лотков. Вчера на канале Грибоедова мы проходили мимо супов на вынос, которые позабавили нас своими названиями (суп "УСырный"!), но были не голодны - решили, надо потом как-нибудь попробовать. И вот тут как раз на них наткнулись! Я взяла суп "СупРим", томатный с базиликом - очень аппетитно, пожалела, что не влезал в меня еще и "УСырный". И тут же рядом ребята, специализирующиеся на арахисовой пасте, предлагали венские вафли с этой самой пастой и... забыла, как там звучит рецепт, но по облегченному варианту, без сливок и прочего жирного. Но с клубникой в виде топпинга - непривычно (да, когда я ем сладкое, я его обычно ем _сладкое_), но интересно.

И тут мы почувствовали, что начали наедаться. Но на пути были "Этажи", где мы финишируем обычно на ресторанных днях, и мы собрались с духом и желудком. ... не вышло, кто-то наверху явно услышал это "начали наедаться". Сегодня ж ночь музеев - при входе в "Этажи" была толпа, и за вход брали сто рублей. На ночь музеев мы не хотели, и за право доступа к лоткам еды, когда мы уже наелись - тоже не очень. Обошлись "Этажи" без нас, а мы едва ли не впервые закончили маршрут, не объевшись вусмерть.

... мне понравилось. Разнообразно, много веганской и вегетарианской еды, нравится, что много супов стало в последнее время, и ребята вполне симпатичные, и ярмарочная атмосфера радует.

@темы: люблю поесть, город