По-хорошему, на дачу ездить сегодня времени не было, работа как всегда. Но я почитала прогноз погоды, испугалась, что это последний шанс, и рванула на пару часов хотя бы. Отлично все получилось: дошла до леса неподалеку, попила чаю с родителями и собрала яблок.
Самый мой любимый сезон сейчас, золотая осень. Жалко, что уже кончается, а я почти всю проболела - но и на мою долю немножко хватило.
Потихоньку перечитываю "Лондон" Генри Мортона - это я его наконец купила. Я когда-то читала в библиотеке, потом откладывала покупку своего экземпляра, потому что ну хочется же сначала купить что-то, чего еще не читала, а потом он отовсюду исчез. И вот нашла - и, естественно, перечитываю.
Среди многого, что мне в этой книге нравится - еще и то, что она написана в пятидесятых. Дополнительный слой истории: Лондон, еще не оживший от военных бомбежек, Мортон ходит по современным ему развалинам и воображает себе развалины после Великого пожара 1666 года. ... все же в литературе о путешествиях, как и в самих путешествиях, я больше всего люблю атмосферу. Фиг с ними с точными датами постройки - достаточно приблизительных до 25-50 лет; фиг с ними с фамилиями архитекторов; но почувствовать, как все это могло _жить_...
А чего я, собственно, про свои путешествия не пишу? Не хочу делиться атмосферой? Вот тут подумала, что надо бы еще написать про польскую поездку, писала-то я очень отрывочно, и задумалась, что про Краков можно, наверное, а вот про Варшаву сложно. Потому что по Кракову я ходила одна, а по Варшаве преимущественно с приятельницей А. Вот поэтому путешествовать лучше всего в одиночку - так у тебя выстраивается образ места, а так - кусочки места вплетаются в твой разговор со спутником.
Нет, ну наверное, в третью-четвертую поездку можно и с кем-то. Когда ты уже _познакомился_ и готов делиться.
Блоговые дискуссии о современном искусстве, как правило, ужасно скучные. Все участники умные и продвинутые и уже не рассуждают про "а зачем это Малевич нарисовал квадрат", они уже про влияние современного арт-рынка и про брэнды... но получается все равно про "зачем нарисовал квадрат" почему-то. Ну значит, правильно нарисовал, раз все равно всех это волнует.
... мы его недавно видели. "Черный квадрат" в смысле, он на выставке Захи Хадид в Эрмитаже. Вживую он мне показался удивительно естественным, как будто он всегда-тут-был.
Гораздо больше меня волнует проблема фотографии как искусства - почему же тетка у витрины магазина, снятая Вивиан Майер, совсем не то же самое, что тетка у витрины магазина, снятая Машей Сидоровой. Я вижу, что не то же самое, но не могу словами выразить. Но дискутировать об этом тоже бессмысленно.
Первое и главное – ценностный провал в его логике. Для Путина власть свята. По его мнению, единственным законным представителем той или иной страны в тяжелой ситуации может являться только «легитимное, международно признанное правительство». Спору нет, в большинстве случаев именно так дело и обстоит. Но в ситуации, когда это правительство начинает вырезать собственных граждан (как, например, было в нацистской Германии или Кампучии под руководством Красных кхмеров), ситуация коренным образом меняется. В ценностной шкале цивилизованных стран предотвращение геноцида стоит выше легитимности правителя, порождая необходимость вмешательства. У Путина этот момент вообще не рассматривается. По его логике, если бы нацисты проводили истребление евреев и других меньшинств, не нападая на другие страны, то попытка остановить их была бы категорически неправомерна.
Второе, перекликающееся с первым, – это полное отрицание субъектности народов стран мира. Президент РФ категорически не верит, что люди могут самостоятельно, без руководства извне, собираться вместе и требовать смены своего правительства, которое так или иначе перестало выражать их волю. Любое подобное движение незнакомый с интернетом Путин искренне считает «инспирированным и проплаченным врагами». (Недавнее его высказывание о том, что украинской революцией руководили США, из этой серии.) Тут, вероятно, сказывается не только отсутствие понимания работы соцсетей, но и повседневный опыт жизни в стране, где оппозиция раздавлена, а любая акция протеста воспринимается как зародыш бунта, и потому подлежит моментальной ликвидации. nv.ua/publications/byt-vladimirom-putinym-71372...
А вот это вот второе - это не Путин придумал же. Я читала недавно историю Польши, написанную английским историком. И там в главе о событиях 1980-1981 годов он пишет, мол, СССР так удивительно отреагировала, можно было предполагать, конечно, что они заявят, мол, польские рабочие ошибались, не совсем правильно действовали... но они вообще отрицали, что это это было рабочее движение! Они заявили, что это все Запад устроил, капиталистические происки, проплачено ЦРУ! Он так искренне изумлялся такой странной и неожиданной реакции...
Утащила пост из Humans of New York - история одного сирийского беженца. Молодого здорового мужчины.
Это я в основном для себя, но может, еще кто-то не читает HONY, кому будет интересно. На английском и длинно, сил переводить нету.
читать дальше I want to begin this refugee series with a post from the summer of 2014. This is Muhammad, who I first met last year in Iraqi Kurdistan. At the time, he had just fled the war in Syria and was working as a clerk at my hotel. When war broke out, he’d been studying English Literature at the University of Damascus, so his English was nearly perfect. He agreed to work as my interpreter and we spent several days interviewing refugees who were fleeing the advance of ISIS. As is evident from the quote below, I left Muhammad with the expectation that he’d soon be travelling to the United Kingdom with fake papers. I am retelling the story because I have just now reconnected with Muhammad. He will be working again as my interpreter for the next ten days. But the story he told me of what happened since we last met is tragic.
—————————————
“The fighting got very bad. When I left Syria to come here, I only had $50. I was almost out of money when I got here. I met a man on the street, who took me home, and gave me food and a place to stay. But I felt so ashamed to be in his home that I spent 11 hours a day looking for jobs, and only came back to sleep. I finally found a job at a hotel. They worked me 12 hours a day, for 7 days a week. They gave me $400 a month. Now I found a new hotel now that is much better. I work 12 hours per day for $600 a month, and I get one day off. In all my free hours, I work at a school as an English teacher. I work 18 hours per day, every day. And I have not spent any of it. I have not bought even a single T-shirt. I’ve saved 13,000 Euro, which is how much I need to buy fake papers. There is a man I know who can get me to Europe for 13,000. I’m leaving next week. I’m going once more to Syria to say goodbye to my family, then I’m going to leave all this behind. I’m going to try to forget it all. And I’m going to finish my education.” (August 2014 : Erbil, Iraq)
—————————————
"Before leaving for Europe, I went back to Syria to see my family once more. I slept in my uncle’s barn the entire time I was there, because every day the police were knocking on my father’s door. Eventually my father told me: ‘If you stay any longer, they will find you and they will kill you.’ So I contacted a smuggler and made my way to Istanbul. I was just about to leave for Europe when I received a call from my sister. She told me that my father had been very badly beaten by police, and unless I sent 5,000 Euro for an operation, he would die. That was my money to get to Europe. But what could I do? I had no choice. Then two weeks later she called with even worse news. My brother had been killed by ISIS while he was working in an oil field. They found our address on his ID card, and they sent his head to our house, with a message: ‘Kurdish people aren’t Muslims.’ My youngest sister found my brother’s head. This was one year ago. She has not spoken a single word since.
For two weeks my tears didn’t stop. Nothing made sense. Why did these things happen to my family? We did everything right. Everything. We were very honest with everyone. We treated our neighbors well. We made no big mistakes. I was under so much pressure at this time. My father was in intensive care, and every day my sisters called and told me that ISIS was getting closer to our village. I went completely crazy. I fainted in the street one day and woke up in the hospital. I gave the rest of my money to a smuggler to help my sisters escape to Iraq. Now I only had 1000 Euro left and I was stranded in Turkey. My father recovered from his operation at this time. He called me and asked how I’d paid for his surgery. I told him that the money came from a friend. He asked if I had made it to Europe. For the first time ever, I lied to my father. I didn’t want him to feel guilty about his surgery. I told him that I was in Europe, and I was safe, and there was nothing to worry about.
After I told my father that I’d made it to Europe, I wanted nothing more than to turn that lie into the truth. I found a smuggler and told him my story. He acted like he cared very much and wanted to help me. He told me that for 1000 Euros, he could get me to a Greek Island. He said: ‘I’m not like the other smugglers. I fear God. I have children of my own. Nothing bad will happen to you.’ I trusted this man. One night he called me and told me to meet him at a garage. He put me in the back of a van with twenty other people. There were tanks of gasoline back there, and we couldn’t breath. People started to scream and vomit. The smuggler pulled out a gun, pointed it at us, and said: ‘If you don’t shut up, I will kill you.’ He took us to a beach, and while he prepared the boat, his partner kept the gun pointed at us. The boat was made of plastic and was only three meters long. When we got on it, everyone panicked and the boat started to sink. Thirteen of the people were too scared to go. But the smuggler said that if we changed our minds, he would keep the money, so seven of us decided to go ahead. The smuggler told us that he would guide us to the island, but after a few hundred meters, he jumped off the boat and swam to shore. He told us to keep going straight. The waves got higher and higher and water began to come in the boat. It was completely black. We could see no land, no lights, only ocean. Then after thirty minutes the motor stopped. I knew we all would die. I was so scared that my thoughts completely stopped. The women started crying because none of them could swim. I lied and told them that I could swim with three people on my back. It started to rain. The boat began to turn in circles. Everyone was so frightened that nobody could speak. But one man kept trying to work on the motor, and after a few minutes it started again. I don’t remember how we reached shore. But I remember I kissed all the earth I could find. I hate the sea now. I hate it so much. I don’t like to swim it. I don’t like to look at it. I hate everything about it.
The island we landed on was called Samothrace. We were so thankful to be there. We thought we’d reached safety. We began to walk toward the police station to register as refugees. We even asked a man on the side of the road to call the police for us. I told the other refugees to let me speak for them, since I spoke English. Suddenly two police jeeps came speeding toward us and slammed on the brakes. They acted like we were murderers and they’d been searching for us. They pointed guns at us and screamed: ‘Hands up!’ I told them: ‘Please, we just escaped the war, we are not criminals!’ They said: ‘Shut up, Malaka!’ I will never forget this word: ‘Malaka, Malaka, Malaka.’ It was all they called us. They threw us into prison. Our clothes were wet and we could not stop shivering. We could not sleep. I can still feel this cold in my bones. For three days we had no food or water. I told the police: ‘We don’t need food, but please give us water.’ I begged the commander to let us drink. Again, he said: ‘Shut up, Malaka!’ I will remember this man’s face for the rest of my life. He had a gap in his teeth so he spit on us when he spoke. He chose to watch seven people suffer from thirst for three days while they begged him for water. We were saved when they finally they put us on a boat and sent us to a camp on the mainland. For twelve days we stayed there before walking north. We walked for three weeks. I ate nothing but leaves. Like an animal. We drank from dirty rivers. My legs grew so swollen that I had to take off my shoes. When we reached the border, an Albanian policeman found us and asked if we were refugees. When we told him ‘yes,’ he said that he would help us. He told us to hide in the woods until nightfall. I did not trust this man, but I was too tired to run. When night came, he loaded us all into his car. Then he drove us to his house and let us stay there for one week. He bought us new clothes. He fed us every night. He told me: ‘Do not be ashamed. I have also lived through a war. You are now my family and this is your house too.’
After one month, I arrived in Austria. The first day I was there, I walked into a bakery and met a man named Fritz Hummel. He told me that forty years ago he had visited Syria and he’d been treated well. So he gave me clothes, food, everything. He became like a father to me. He took me to the Rotary Club and introduced me to the entire group. He told them my story and asked: ‘How can we help him?’ I found a church, and they gave me a place to live. Right away I committed myself to learning the language. I practiced German for 17 hours a day. I read children’s stories all day long. I watched television. I tried to meet as many Austrians as possible. After seven months, it was time to meet with a judge to determine my status. I could speak so well at this point, that I asked the judge if we could conduct the interview in German. He couldn’t believe it. He was so impressed that I’d already learned German, that he interviewed me for only ten minutes. Then he pointed at my Syrian ID card and said: ‘Muhammad, you will never need this again. You are now an Austrian!’
Из ста десяти ливрейных гильдий лондонского Сити тридцать три созданы в двадцатом и двадцать первом веке. Последняя пока - гильдия искусствоведов, создана в прошлом году. Предыдущая - гильдия преподавателей. Вообще интересно смотреть, какие гильдии создаются. Старые все ремесленно-торговые, а новые за редким исключением (гильдия водителей хэкни-кэбов... ну, таксистов в общем, или гильдия пилотов, или гильдия торговцев электрооборудованием) - это профессии, которые не обязательно новые, но им в жизни не пришло бы в голову создавать гильдии. Стряпчие вот - у них же инны были, если я не путаю ничего. Или преподаватели. Гильдия прачечного дела вот только в двадцатом веке возникла. Я смутно подозреваю, что дело в том, что это "женская" профессия (гильдия перчаточников есть, а гильдия шляпников/шляпниц? Я не вижу, но возможно, я не опознаю ее в гриме), но я необразованное чмо и на самом деле очень мало об этом знаю. А, и гильдию фермеров в двадцатом веке создали. Вот это такое немаленькое внутреннее противоречие: ливрейная компания фермеров лондонского Сити! Но она вроде бы в основном по части поддержки сельскохозяйственного образования.
Читаю The Possessed Элиф Батуман - книжку про изучение автором русской литературы. Подцепила ее из какой-то статьи типа "десять книг, которые должны прочитать все переводчики". ... книжка легко читается и интересная, но мне, пожалуй, не очень приятна - какой-то неуловимо "не тот" строй ума. Точно так же мне "не пошла" книжка Энн Ламотт про писательство, про которую я очень много слышала и долго хотела прочитать. По-моему, дело в "литературности" - Батуман пишет этот мемуар так, будто она героиня современного романа. Такого, знаете, "со мной происходят странные события и я ищу в них внутренний смысл, но не нахожу". А я не очень люблю современные романы, я мемуары люблю. И эссе. И байки. А если уж говорить о нехудожественных книгах о любви к книгам - мне вот Энн Фадиман понравилась.
По сложным внутренним побуждениям выложила на АО3 свой почти единственный в жизни фемслэш. Такаразука, конечно. Аяказе Сакина/Аянаги Шо, романтика и немножко ангста.
UPD: KattyJamison осалила меня еще раз, я пошла искать предыдущий пост и обнаружила, что еще на пару вопросов не ответила. Поэтому отвечаю, поднимаю пост, и если кто еще чего внезапно хочет спросить - велкам.
читать дальше1. Когда-то я очень любила сонеты в переводе Маршака, а оригинал воспринимала с трудом. Маршаковские сонеты я до сих пор люблю, но как нечто отдельное, мало относящееся к оригиналу.
2. Я плохо и мало знаю наизусть поэзию, но выученное в школе "Ее глаза на звезды не похожи" до сих пор помню (и английскую версию тоже - кажется, до конца)
3. На настоящий момент мне вообще сложно воспринимать Шекспира в русских переводах - классические слишком гладки, современные попытки вообще не пойми что.
4. Проект "Пересмотреть всего Шекспира в питерских театрах" до сих пор не завершен (а у нас осталось что-то кроме Макбета из Ленсовета? К нему я еще не готова), и я все еще надеюсь увидеть русских актеров, умеющих читать шекспировские монологи. Ну вдруууууг.
5. Я видела "Двенадцатую ночь" в Королевском Шекспировском, но это был зря потраченный опыт - на тот момент я довольно хреново знала английский (но Стратфорд очень красивый)
6. Однажды меня подсадили на "Ричарда II", и это до сих пор моя любимая пьеса.
7. В институте я писала курсовую по образу государя в хрониках Шекспира. Это я помню, а вот по какому предмету...
8. Я в принципе рикардианка, но когда рикардианцы начинают нападать на Шекспира, мне становится скучно и неприятно.
9. Я перечитала массу антистратфордианской литературы (о чем знают все, кто давно меня читает, наверное), но антистратфордианство до сих пор готова простить разве что Райленсу и Джекоби. А потом я прочитала бредни одного российского антистратфордианца и поняла, что обожралась.
10. Шекспир меня интересует не только как поэт и драматург, но и как явление, пропитывающее английскую культуру и литературу. Впрочем, почти все, что меня интересует, я перевожу в социальный аспект.
читать дальше1. Я никогда не жила дольше месяца (ну, может, двух) нигде, кроме Питера.
2. Нет никаких причин предполагать, что я не смогла бы жить где-то еще - я хорошо приживаюсь и обживаюсь - но мне бы его сильно не хватало. Очень сильно.
3. Я родилась в центре, потом долго жила на Гражданке, потом вернулась в центр. Юг и восток города я знаю довольно паршиво.
4. Самые "мои" места - это... не знаю, в одно собирательное название не укладывается, поэтому географически - между Невским, Лиговкой, Обводным и каналом Грибоедова.
5. Меня изрядно раздражает "литературный" образ Питера как гиблого места. В "моем" Питере всегда жили люди (то, что я очертила в предыдущем пункте - это преимущественно район, застроенный доходными домами конца 19 - начала 20 века, а по Обводному лежит первая питерская промзона), и родня моя питерская столетней давности - это отчасти купцы, а отчасти областные жители (дедова семья с Сяси), ходившие в Питер на заработки.
6. И да, в нашей семье всегда называли этот город Питером. "Мы ленинградцы", и гордость блокадным героизмом да - но в жизни Питер и только Питер.
7. У меня не особо питерское произношение - кажется, еще в начальной школе поправляли, что надо говорить не "яичница", а "яишница".
8. Блокада - одна из двух тем, о которых мне трудно читать, чтобы не плакать _все время_ (вторая - Холокост). И в то же время я все время об этом помню. Прабабка моя была в эвакуации, а вот ее отец (мой прапрадед) и сестра оставались здесь. Прапрадед умер весной сорок второго.
9. И да, я локальная патриотка - люблю я место не столько за историю, сколько люблю его как физическую сущность, и в этом смысле Россию целиком воспринимать очень трудно. Зато в отношении Питера мне пофигу на погоду, дворы-колодцы и облупленные стены - ну вот такой уж он есть, какой есть - такой и люблю.
10. А вы знаете, что Санкт-Петербург во Флориде основал выходец отсюда? И там тоже есть Стрелка. )))
читать дальше1. Когда-то я читала в англофэндоме дискуссии про аниме и думала "эх, а я никогда не смогу это посмотреть".
2. Я была неправа даже на тот момент - похоже, уже виденные мною тогда "Трансформеры" были именно аниме. Хотя на этот счет есть два мнения...
3. Первые аниме я посмотрела на видеокассетах из фанатского магазинчика где-то возле СКК. Не помню, кажется, там были Зецуаи и что-то еще в таком духе. Аи но Кусаби я, кстати, не смотрела)))
4. Я состояла в клубе Ранма. В основном ради одалживания дисков из клубного фонда.
5. Я не люблю мангу - в смысле читать не люблю, визуально этот стиль мне нормально. Но читать историю в картинках ужасно утомительно.
6. Единственная манга, которую я прочитала целиком - это Саюки Гайден. (еще я прочитала пять томов Фуруба в переводе на русский, но Фуруба намного длиннее).
7. У меня есть купленная сто лет назад на слэшконе яойная манга про какой-то офисный роман. Я долго ужасно ржала с рейтинговых моментов из нее и показывала всем окружающим крупные планы задниц в разрезе.
8. Возвращаясь к аниме - я смотрела очень мало, на самом деле. Я не смотрела кучу классики, я не слежу за новыми тайтлами... Я только выбираю интересные мне сюжеты.
9. Блич и Принц Тенниса - это не любимые аниме, это факт биографии. На Принце я еще и навсегда объелась споконов, кажется - Куроко но Баскет я осилила одну серию.
10. Любимые - это Тактикс, Фуруба, Арслан и Двенадцать королевств.
читать дальше1. Япония в моей жизни была всегда, в виде книжечек в домашней библиотеке - от "Повести о прекрасной Отикубо" до Сэй-Сенагон.
2. А, и еще в виде этнографии - "Ветки сакуры" и этнографии-от-моей-бабушки. Бабушка мечтала когда-то стать этнографом, но как минимум в старости давала народам моральные оценки. Японцы ей очень нравились - за трудолюбие, сдержанность и умение достигать успехов.
3. Потом внезапно оказалось, что вокруг полно японофилов и вообще это популярное увлечение. Очень прикольно - я люблю, когда у окружающих познавательные увлечения.
4. Японскую литературу новее какого-нибудь Кэнко-хоси я не знаю вообще никак, более раннюю что-то где-то видела и слышала. Больше всего я люблю Манъесю: я ее воспринимаю исключительно живописно. Если бы я умела вышивать гладью и вообще была бы творческим человеком, я бы ее вышивала. Шелком (как еще?), тремя-четырьмя цветами, по вышивке на стихотворение.
5. Японскую историю я тоже не знаю: я вкурила из воздуха немножко про Мэйдзи, немножко про Сенгоку Дзидай, и на этом остановилась.
6. Зато я довольно много читала про культурологию современной Японии, немножко, но все же кое-что - про городскую жизнь эпохи Эдо, и без сомнения продолжу в том же духе.
7. Я всегда смутно хотела как-нибудь съездить в Японию, и ввиду смутности говорила, что съезжу на пятидесятый день рождения. Потом в мою жизнь свалились прекрасные японские женщины, обстоятельства встали в нужную конфигурацию и я теперь иду с серьезным опережением графика.
8. После того, как я съездила в Японию, я хочу туда гораздо больше. Надеюсь, обстоятельства опять сложатся.
9. Я была в Токио, в Осаке и в Такаразуке. Я НЕ была в Киото и НЕ ела в Осаке осакской жратвы (кроме всякой хни на палочке, жареной в темпуре или типа того - не знаю, как оно называется). *подумав* И в Никко я тоже не ездила. Эти три упущения мне поставили на вид еще в Японии.
10. Кажется, учить катакану по Головнину я начала лет десять назад. Или больше. Что-то я с тех пор определенно выучила. Возможно, катакану.
читать дальше1. Во всем, как обычно, виновата Эсвет.
2. "В ролевку" я бы в жизни не пошла. Меня не звали в ролевку - меня звали сыграть Бьякую. Фанатов Блича тогда было человек десять, а Бьякуей больше всего упарывалась я. Я оценила себя, оценила (первоарочного) Бьякую и решила, что морду кирпичом я, пожалуй, сделать смогу.
3. Потом я сыграла Бьякую еще раз, и, кажется, разок Укитаке (без парика, который мне не довезли!). По этому поводу я сшила себе шинигамскую форму и даже пробежала мимо косплея.
4. Ну и разумеется, по принципу "Все побежали, и я побежал" в том же далеком году ввязалась в полигонку. Очень разумно оценив свои возможности, я сказала "А можно мне такую роль, чтобы быть полезной и чтобы не приходилось самой выстраивать взаимодействия?" ... на весь хэйянский дворец я оказалась, кажется, единственной служанкой, если не считать личного слуги г-на колдуна.
5. Вот это я и умею на играх делать лучше всего - бегать по поручениям. Даже морду кирпичом и то хуже. Серьезно, я очень хреновый игрок - я достаточно насмотрелась на окружающих игроков, чтобы здраво себя оценивать.
6. Подозреваю, именно осознание ограниченности своих возможностей и сократило мое участие в играх почти до нуля - зачем продолжать делать то, что ты делаешь плохо? Подозреваю, что в будущем пойду играть разве что если старые знакомые позовут. Хотела сказать "или если возникнет игра по очень интересной мне теме", но на самом деле взглянем правде в глаза - навязываться незнакомым людям на интересную мне тему я пойду с еще меньшей вероятностью, чем на неинтересную.
7. А еще я использовала ролевки, особенно кабинетки, в качестве тренинга для борьбы с собственной тормознутостью - "сделай что-нибудь СЕЙЧАС - никакого потом не будет!"
8. Мастерить мне понравилось, но заготовки для следующей кабинетки пролежали в загашниках сознания столько, что я в итоге на их основе написала макси на ФБ.
9. На самом деле первыми моими ролевками были текстовые. По интернету. Яойные. Это песец, и в текстовые ролевки я однозначно без ведущего сюжет мастера больше никада.
10. В настолки я играть никогда не пробовала - культурно слегка любопытно, но трудно осознаваемо.
читать дальше1. ХЗ почему самолетики. Я люблю скорость, люблю ветер в лицо, какое-то такое... ощущение полета. Ну и плюс это красиво. 2. Одно время я увлекалась авиакатастрофами - смотрела фильмы, читала книжки, даже в технических объяснениях, кажется, пыталась разобраться. 3. Больше всего темой самолетиков я, впрочем, занималась в связи со Второй мировой войной и Битвой за Британию. 4. Иррационально люблю "Харрикейны", может, из-за названия? Где-то у меня была запись звука мотора "Харрикейна", но пропала в компьютерных переездах, а где брала, там, кажется, больше нет. 5. Я знакома с темой довольно по-любительски: читала книг... семь, наверное. У меня слишком много разных интересов 6. Чуть ли не единственное из моей писанины, что сойдет за пригодный для нефэндомного чтения текст - как раз про это, но ничего больше я с тех пор не писала - я боюсь писать историческое, я слишком мало знаю. 7. Вышивала самолет я только один раз - антикварный биплан, и ту вышивку у меня папа попросил) Но у меня есть еще схемы. 8. Еще у меня есть карты с самолетами, обычные, не таро. 9. Я хочу когда-нибудь полетать на открытом старинном самолетике. Пассажиркой - куда мне в пилоты с моей близорукостью и с моей скоростью реакции...
1. Вышиваю я примерно семнадцать лет уже. 2. Не считаю, что я хорошая вышивальщица - я только крестиком, а тут хороших не бывает, бывают аккуратные (отзывы невышивающих людей на вышивку крестиком всегда в духе "Ух ты, какое трудолюбие! Я бы так не смог!") 3. Хочу попробовать и другие варианты вышивки, но побаиваюсь - я человек нетворческий, тупо по схеме мне проще. 4. picasaweb.google.com/taelle/eQbahB02#5077344531... - моя то ли первая, то ли вторая вышивка (то ли вторая, то ли первая тоже сохранилась, но фото нет под рукой). Я имею в виду узор, букву я добавила много позже. Делалось по книжке "600 латвийских народных узоров") 5. Эти первые вышивки делались остатками бабушкиных мулине на старых тряпочках, считая нитки. У меня бзик - нельзя начинать новое дело с покупки материалов, это пустая трата денег - ты же не знаешь, получится ли, понравится ли. Поэтому состояние этих вышивок не очень хорошее. 6. Третьей вышивкой я дошила напечатанный на ткани рисунок букета, который лет за сорок до меня начала прабабушка. picasaweb.google.com/taelle/eQbahB02#5012090120... - вот. Оно за стеклом, лучше не снять. 7. Свой первый вышивальный набор я купила в Германии. 8. У меня есть целая коробка "бабушкиного" мулине - не только от моих бабушек, но и от чужих, знакомые и друзья отдают. Я довольно редко ими пользуюсь - трудно подобрать нужные оттенки для сложных рисунков. Но в этом году я отвезла коробку на дачу - сидеть и вышивать узорчики. Теперь бы еще слинять на дачу, скрыться от мира и повышивать спокойно эти узорчики... 9. Про бабушку и прабабушку я уже упоминала... правда, бабушка вышивала только в молодости (у меня есть подушка ее работы), потом переключилась на вязание (вязаные подушки ее работы у меня тоже есть). А еще вышивала пра-прабабушка. У меня есть ее вышивальные схемы - из журналов конца 19 - начала 20 века. 10. Я страшно медленно вышиваю - хочется быстрее, столько всего бы вышить. Обычно я это под аудиокниги делаю.
Для greenmusik - я и коллекционирование 1. В первом классе я собирала календарики. Мы все собирали календарики. Но у меня было штук семьдесят, а у моей одноклассницы, у которой тетя работала, емнип, на выпускавшей такие календарики фабрике - штук семьсот. Когда я это осознала, я потеряла чувство азарта от поиска календариков. 2. А еще мы с соседом собирали этикетки - снимали с выброшенных ящиков и коробок, отпаривали с остававшихся у родителей бутылок... 3. Не помню, что стало с этикетками. И с теми календариками - а вот мини-коллекция слэшконовских календариков у меня успела собраться уже во взрослом возрасте. 4. Еще я какое-то время собирала марки. Но мне казалось читерством просто покупать их... Сейчас я подсобрала марок с полученных мною писем - так нигде не могу кляссера за вменяемую цену купить. 5. Открытки собирала мама. Я ходила вместе с ней в магазин на Лермонтовском - выбирать симпатичные. 6. Самостоятельно собирать открытки я начала прежде всего рекламные. У меня их целая коробка... но переключилась на пейзажные и историко-бытовые (и просто красивые. Я не научный коллекционер, я сорока) 7. Первую статуэтку медведя я купила в студенческие годы в киоске. 8. Собирать медведей очень удобно - все всегда знают, что тебе подарить. 9. Моя мама собирает подставки для яиц. Ей наконец сорганизовали для них полки. Может, и я когда-нибудь рассажу медведей вдумчиво... 10. Собиратель книг у нас папа. Я их не собираю, оно само.
Что-то я разошлась в кино ходить. Сначала на "Миссия невыполнима-5", теперь, благодаря Йомико, и на "Агентов АНКЛ".
Ну, "Миссия" - как всегда, масса удовольствия. Том Круз, погони и стрельба - что еще нужно, чтобы качественно расслабиться?
Но "Агенты АНКЛ" тоже ничего так оказались. Атмосфера чем-то напомнила "Сыщиков-любителей экстра-класса", Наполеон у них вполне типажом вписывается, у Габи наряды отличные. Илья немножко удивил - я в свое время много слышала про исходного Илью, даже фики какие-то попадались - но сам по себе этакий плюшевый мишка очень трогательный. Тут же скурила мини-хэдканон, чтобы объяснить себе несуразицы по поводу Ильи (параллельно скурила травянистую АУ с натяжками во времени, что ЦРУ ничего не знает, и Илья тоже, а на самом деле его папу никуда не сослали, его папа - олдскульный Илья).
Дурацкие воспоминания - как я играла на Хэйянке ее служанку и восхищалась тем, насколько надо было упарываться, чтоб так и ходить с выбеленным лицом, а после игры она мне веер отдала. Как я искала кетанов и она предложила снять головную боль. И парики эти ее...
Ерунда всякая - что можно вспомнить о человеке, которого жизнь с тобой сталкивала очень редко? Что он был живой.
Если бы на дайри можно было бы, как на Тумблере, настраивать автоматическую очередь постов, я бы настроила так, чтобы раз в неделю само постилось Silentium Тютчева. И сразу четыре пятых всех остальных постов можно не делать.
Наклонилась подмести и увидела, что под роялем валяется газета. Подняла газету, а на ней большой портрет Яценюка на первой странице и дальше пояснения о том, как он видит будущее Украины.
Долго выясняли, откуда она там взялась. Подозревали кота в том, что он агент Госдепа. Напряженные размышления и слегка пожелтевший вид газеты привели к мысли о том, что я, наверное, подцепила эту газетку как предвыборные материалы, когда ездила на Украину в 2009 году - совершенно не представляя себе, кто такой Яценюк, но выкинуть печатные материалы же так сложно...
Но, черт возьми, откуда он вылетел и почему сейчас? Точно заговор.
Читаю дискуссию, в которой вполне симпатичные и неглупые люди говорят, что в 1991 году потеряли свою страну и долго жили с этой раной, и только постепенно стали с этим справляться.
Очень трудно их понять, потому что я никакой своей страны не теряла. Ладно я, мне было шестнадцать - допустим, я могла что-то в юношеском порыве не понимать и не видеть. Но никто из близких и окружающих тоже не терял - наоборот, только начали обретать свою, ту, про которую знали, что должна быть, но она была завалена, скрыта всяким(Не получилось откопать, да. Это нормально, это сложный очень процесс - другое дело, что сейчас активно пытаются закапывать еще сильнее... Но история циклична, это, к сожалению, тоже бывает)
И вот думаешь: они тут рядом, они вроде бы такие же как ты, а на самом деле - вовсе нет (другой уровень потребности принадлежать? другой способ переживания национального чувства? другая семейная история, в конце концов?)